Сайт двойников - [93]

Он уже махнул рукой на страдающего пьяницу, как из памяти выплыли эпизоды недавнишнего суда со свидетелем. Точно, это и есть свидетель обвинения следователь Дроздов. И, по-моему — Евгений Тимофеевич. Тот самый следователь, который и стал главным свидетелем и который вел его, точнее, того Сергея дело. А этот Сергей так ловко его подставил. И вот теперь, а это даже слепому заметно и тупому понятно, Женя — можно и так его назвать — заливает свою обиду водкой. Поди, не просто обиду, но еще и служебные неприятности. За такие метаморфозы получил, скорее всего, по полной программе. Хорошо, если уцелел на своем месте.

Тетя Дуся высказывалась о следователе Дроздове положительными эпитетами. Выходит, подставил Сергей хорошего человека. Но это вовсе не значит, что ради благополучия хорошего человека и профессионального следователя можно в тюрьме посидеть лет так эдак с двадцать, если не пожизненно. Однако, если сейчас извиниться, то это вполне будет приемлемо и тактично. Лишь бы от таких объяснений у него окончательно крыша не поехала. А то, выслушав такую галиматью, еще и обидится за словесный понос. Кому же охота в здравом уме верить в козни инопланетян. А себя Сергей в этом мире таковым и считал. Иного объяснения просто не находилось. Да, не из соседней галактики, но, так ему казалось реально объяснимым, из некоего параллельного мира. Очень похожего на тот родной, но немного с отличиями. Хотя с разницей эпохи в двадцать три года.

Сергей зашел в кафе, но не сел сразу за столик к следователю, а подошел к стойке и приобрел чашечку кофе, чтобы беседа велась не с пустыми руками. Этой чашечкой можно даже чокнуться с его стаканом, наполненным водкой. Такие манипуляции располагают к беседе. Вроде, как поддерживает пьющего человека. А тот факт, что в его чашке кофе, так нынче такие времена, что каждый волен потреблять напитки по вкусу. Это в ту далекую эпоху молодости Сергея собутыльник имел право на законную обиду. И выразить свое отношение к напарнику — мол, не пьешь, стало быть, не уважаешь, брезгуешь, или с добавлением матерных эпитетов.

А сейчас, когда общество раскололось по материальным, по интеллектуальным и профессиональным признакам более контрастней, чем это смотрелось в те советские времена, то и ругательное слово, как непьющий человек, уже звучит не как оскорбление, а как факт принадлежности к такому клану. Сейчас каждый волен без оглядки на окружение творить с собой любые выкрутасы и показывать свое лицо в свободных позициях.

— Привет, Женя! Досуг свой развлекаем, или настроение поднимаем? — спросил он буднично и просто, словно старому доброму знакомому доброго здоровья пожелал. — Не будешь против моего присутствия? Вот, видишь, удумал за чашечкой кофе посидеть со старым приятелем и о смысле жизни поболтать. Я сяду?

— Да? Ну, и молодец, садись, коль желание возникло! — одобрил Евгений и, пододвинув в сторону Сергея пустой стакан, плеснул ему с пару глотков водки, предлагая поддержать тост. — За хорошую погоду, чудесный вечер, и за мужскую солидарность! Пьем?

— Спасибо, но я за рулем. Так что, без обид, но вынужден отказать, — безобидно соврал Сергей. Не будешь же ему прямо сейчас высказывать истинную причину нежелания пить.

— Как хочешь, — махнул рукой Женя и залпом отправил свою порцию водки в широко распахнутый рот, брезгливо морщась и прикладывая к носу ломтик лимона. Затем вложил его в рот и, скривив губы еще в более страшную гримасу, медленно зашевелил челюстями.

— Празднуем что, или так по пути заскочил от нечего делать и некуда больше идти? — продолжал свой допрос Сергей в том же безразличном тоне. — Думаю, что все-таки событие отмечаем. Но не праздничное, а некое тоскливо-горькое, или с душком.

— С чего это у тебя такие гнусные предположения? А просто так по-мужски посидеть я не могу?

— Могу, но не буду. Пойдем путем расследования видимых улик, что так запросто подтверждают мои инсинуации. Вот с тары и начнем. Если бы просто по-мужски заскочил пропустить стаканчик-другой, то брал бы на развес. А поскольку затоварился целой посудиной, то спланировал длительную отсидку. Но не в честь приятного события, а заливка некого неприятного происшествия или неудачи в жизни.

— А вот допустить банальную пьянку тебе западло? Что уж, я не мог свое время провести за бутылкой? А он сразу тут черт знает чего, навыдумывал, словно пить могу лишь с горя.

— Верится с трудом. Даже совсем не верится. Будний день, рабочий, все нормальные мужики, а ты, я так считаю, к ним относишься, спешат в семью. Кто же будет по пути так мощно затовариваться? Сам, поди, курс и держишь в сторону дома, в лоно семьи. А еще учесть твое социальное положение. Не из низших пролетарских слоев. Как ни как, а следователь прокуратуры. Сам способный за нехорошие поступки любого осудить, коим и является бытовое пьянство. Стало быть, используя методы дедукции и логического мышления, приходим к такому тривиальному умозаключению: пьем по уважительной причине. И кошмарно далекое от праздничного настроения. Думаем и размышляем дальше, что приводит нас к таким мыслям: отмечаем регистрацию некоего производственного поощрения. А на лице не наблюдаем праздничного восторга, а по соседству не находятся благодарные товарищи по цеху. Вот и напросились соответствующие выводы. Пропиваем некий неблагоприятный и мерзопакостный приказ начальства, требующий сильнейшего оглушения и отправки в забытье. Угадал? Очередной выговор или взбучку глушим? Или еще круче неприятности?