Сайт двойников - [83]

— Что с тобой, милая? — испугался Сергей, присев на колени рядом с ней и вглядываясь тревожно в глаза. Дети также обступили маму и сами приготовились вместе с ней заплакать.

— Сереже, — слегка осипшим голосом обратилась Наталья к мужу, уже немного приходя в себя. — Она же главный бухгалтер в твоем цеху. Но не это главное. Она же твоя крестная. Ты сейчас просто так спросил, чтобы попугать, или, в самом деле, забыл?

— Извини, — Сергей обнял ее за голову и прижал к своему животу, нежно поглаживая по волосам. — Я не хотел тебя пугать. Видно, придется многое заново осваивать в этом мире.

— Ты меня не пугаешь, Сереженька, ты странно удивляешь своими неадекватными поступками. Я не могу так быстро, и сразу привыкнуть к твоим выходкам и поведению. Может мне нужно немного времени, чтобы понять и освоиться. Ты сам меня прости.

— Да, для вас, мои милые, стали вполне приемлемыми мои пьянки и хамство, от которых все равно придется отвыкать. Почему-то женщины к сложностям легче относятся. А вот когда хочется приласкать их и наговорить кучу глупостей, сразу пугаются.

— Но тогда все было предельно ясным и понятным. А таким хорошим отцом и мужем тебя давненько не видели. Вот и подзабыли, как такое принимать и с чем воспринимать.

— Давай, Наталья, корми нас. А то мы настолько голодные, что и умных оправданий никак не придумать. Мы уже с тобой договорились, что на некоторые мои шокирующие вопросы и поступки ты будешь реагировать более равнодушней, или делать вид, что не удивлена. И не нужно так эмоционально и с сердечными приступами, а то нам еще страшней приходится наблюдать такое восприятие.

— Вот как бы ты сам реагировал на мои странности. Ты даже говорить иначе стал. Мудренее, что ли.

— Я? — Сергей почесал затылок и закрыл глаза, чтобы более явственней и отчетливей вообразить себя на ее месте. Затем резко открыл и выпалил: — Точно также, скорее всего. А если быть честным, то просто не знал тебя иной. Никакой не знал, а какую познал, от той и с ума сошел. Сразу от тебя и от детей, словно отрыл ужасно ценный клад. У меня, оказывается, такое богатство было, а я мелкие конфликты пытался уладить. Все это мишура и шелуха серых и глупых будней. Сейчас нашел зерно.

— Сережа. Я хочу тебе напомнить, — Наталья слегка замялась, подбирая слова, чтобы не обидеть мужа и не смутить. — Ты Аллу Платоновну всегда звал мамой и на "ты". Она не очень удивилась, когда ты вдруг перешел на официальный язык?

— Да? — Сергей засмеялся, вспоминая удивленные глаза крестной, когда он пытался говорить с ней вежливо и уважительно. — А мы на производстве находились, потому этика требовала официоза. Думаю, что она это поняла и давно простила меня.

— И еще, — продолжала Наталья. — Я не буду забивать голову глупыми и ненужными гипотетическими фантазиями. Просто стань немного правдивее и откровеннее со мной. Если хочешь что-то вспомнить, то обратись ко мне без всяких закоулков. Так впрямую и в лоб спрашивай, не виляй. Пора нам уже откровенничать по всем вопросам.

— Ты хочешь устроить мне экскурс по бытию? Немного напомнить о некоторых деталях наших прошлых взаимоотношений? Я вполне с тобой солидарен и обещаю вести себя соответственно.

— Да, я не хочу выяснять, почему это внезапно простые обыденные вещи стали для тебя вдруг неведомыми и удивительными. Но, чтобы для остальных все это не стало шокирующим, ты и спрашивай у меня. Постараюсь без валидола и валерьянки разъяснять, хотя твои провалы памяти и пугают. Я сильная женщина и сообразительная.

Сергей взял ее руку и преподнес к губам.

— Спасибо за доверие. Мы с тобой разберемся с такими мелкими неурядицами. Главное, что нам этого хочется.

Ток пробежал по Наталкиной руке и еще раз подтвердил трудности ее восприятия некоторых моментов поведения так внезапно и круто изменившегося мужа.

— Сережа, а кто такая Маринка? — внезапно спросила Наталья и сама неестественно напряглась, словно в ожидании удара судьбы. Она сама боялась откровенного ответа.

Сергей вздрогнул и помрачнел от нахлынувших воспоминаний. А ведь он уже полностью стал свыкаться с мыслью о безвозвратной потери, в тайне до конца надеясь на благополучный исход для нее, для Маринки, в той катастрофе. Но ведь не мог же он даже намекать о ее существовании и вести разговоры о Маринке? А может случайно проскользнула в какой-нибудь беседе та, знакомая тезка той, при одном лишь только воспоминании, о которой возникает в сердце боль и помутнение сознания. И ведь уже вроде и успокаиваться душа начала и свыкаться, немного отпуская и ослабевая туго натянутую нервную нить. И сон в последние дни не приходила.

— Ты о ком? — как можно спокойнее спросил он Наталью, словно удивлен ее вопросу.

— Не знаю. У тебя хотелось спросить. Я не знаю среди моих знакомых ни одной Маринки. И еще так нежно.

— С чего это ты решила поинтересоваться неизвестной нам обоим этим именем? Я давал тебе повод?

— Мне не хотелось тебе говорить, но ты каждую ночь будишь меня этим именем. И слезы по щекам текут, словно простился с ней навсегда. Ты плачешь во сне при одном лишь воспоминании о своей девушке. Вот и сейчас я не успела толком спросить, а у тебя уже глаза на мокром месте. Она пропала, но настолько дорога тебе была? Ты ее сильно любил, сильнее нас, и почему она пропала, если можно нам сказать?