Снег валил с черного неба сплошной стеной. Двор был пустынным и тихим. Только фонари освещали оранжевым светом козырьки подъездов. Внезапно откуда-то сверху донеслась музыка…
– Сайонара! – выкрикнул Глеб.
Цвета резко остановилась и, развернувшись, подняла голову. Среди мигающих в окнах гирлянд отыскала окно Глеба. Парень распахнул створки и, ежась от холода, смотрел на девушку сверху вниз. Цвета, глядя на него, хмурилась… Вспомнила, как в один из редких дней, что гостила у отца, она оставила в квартире планшет… Вернулась за ним ранним утром, боясь наткнуться на Глеба. Ей и в голову не могло прийти, что Лисину хватило наглости залезть в браузер, чтобы посмотреть вкладки… Он поступил низко! Совсем, как она, когда настроила против Глеба его девчонку… Что ж, получается, они квиты. Одного поля ягодки…
В эту минуту, стоя под светом фонаря, Цветолина ощущала грохот пульсирующей крови. Год. Целый год она, ничего не подозревая, душу выворачивала наизнанку перед Лисиным. А какие теплые чувства она испытывала к Кицунэ? Ведь за это время он стал единственным человеком, кому она могла довериться и рассказать о самом сокровенном…
Глеб скрылся в комнате, а Цвета продолжала стоять, раздумывая, как ей быть дальше. В голове продолжали метаться мысли: «Обманщик! Игрок! Манипулятор! Ух, ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Люб-лю…»
Глеб снова появился в оконном проеме. Перегнувшись через подоконник, выкрикнул:
– Сайонарочка моя, лови!
И первый лист, похожий на осенний, начал плавно опускаться на землю вместе с падающим снегом… Он приземлился прямо у носков Цветиных ботинок: «Ты обжигаешь взглядом, и мир передо мною замирает».
Когда сверху полетели остальные листы, Цвета подняла руки, пытаясь их поймать. Вскоре ей удалось выхватить сразу несколько: «Вот так жил спокойно, а потом меня придавило любовью, словно гранитной плитой… Только о тебе думаю. Всё время». Нет, так не бывает! Цвета подняла голову и осмелилась посмотреть на серьезного Глеба.
– Значит, это будет признанием?
– Конечно.
– И как мне на это реагировать?
– Признаться мне в ответ!
– Я не буду ничего распечатывать! Предупреждаю!
– Одной твоей улыбки мне будет достаточно…
В окне рядом с Глебом появились ребята. До Цветы доносились их возмущенные голоса:
– Лисин, сдурел, что ли? Хату застудишь!
– А что там? Кто там?
– О, Цвета! Привет! Поднимайся к нам! Будем дружить!
– Давай, Константинова, не стесняйся! Здесь весело!
Цвета стояла, бережно прижав к груди листы, и не отводила взгляд от Глеба. Музыку и голоса больше не слышала… Только стук сердца и шуршание снегопада. Глеб тоже напряженно смотрел на Цвету. С облегчением рассмеялся, лишь когда Цветолина первой ему улыбнулась.
