Саврола - [42]

— Солдаты, — воззвал он, — я отдал вам приказ. Помните о чести полка. Постройтесь по четыре. — Но и на этот раз ни один человек не пошевелился. — Как вы и были прежде построены! — отчаянно закричал он, хотя это была уже совершенно лишняя команда. — Батальон будет двигаться колоннами по четыре человека. Быстрым шагом марш!

Батальон остался неподвижным.

— Капитан Лекомт, — обратился полковник к одному из офицеров, — как зовут человека из вашей роты, стоящего в строю крайним справа?

— Сержант Бэлф, сэр, — ответил офицер.

— Сержант Бэлф, я приказываю вам маршировать. Быстрым шагом!

Сержант задрожал от волнения, но продолжал упорно стоять на месте. Полковник расстегнул кобуру и с крайней осторожностью вытащил револьвер. Он тщательно осмотрел его, словно хотел убедиться, что он был отлично вычищен. Тогда он взвел курок и поехал верхом навстречу мятежнику. Ярдов через десять он остановился и прицелился.

— Быстрым шагом — марш! — повторил он низким угрожающим тоном.

Было очевидно, что ситуация достигла кульминации. Но в тот момент Сорренто, который спрятавшись в проходе под аркой у ворот казармы, наблюдал за происходящим, въехал верхом на площадь и рысью направился к солдатам. Полковник опустил свой револьвер.

— Здравия желаю, — произнес министр обороны.

Офицер убрал оружие и отдал честь.

— Полк готов к выступлению? — и еще даже не получив ответа, он добавил: — Парад был великолепный, но, в конце концов, сегодня нет необходимости маршировать. Президент желает, чтобы солдаты хорошо отдохнули ночью перед началом парада и, — он повысил голос, — чтобы они выпили по бокалу вина за победу республики и разгром наших врагов. Вы можете распустить их, полковник.

— Разойдись! — скомандовал полковник, даже не рискуя осуществить роспуск солдат, как положено.

Парад был сорван. Получив приказ, рядовые растворились в толпе, и солдаты устремились к своим казармам. Остались лишь одни офицеры.

— Вы вовремя появились: еще мгновенье — и я бы выстрелил, — сказал полковник.

— Не имело никакого смысла расстреливать одного человека, — ответил Сорренто, — это только вызвало бы их негодование. И уж тем более из револьвера. Завтра утром я доставлю сюда парочку пулеметов, и тогда мы посмотрим, что произойдет.

Внезапно он обернулся, поскольку речь его была прервана громкими неразборчивыми возгласами. Солдаты почти достигли казарм. Один человек был поднят на плечи других и окружен остальными воинами полка, которые размахивали шлемами, угрожающе подняли винтовки и громко кричали.

— Это тот самый сержант, — пояснил полковник.

— Мне все понятно, — с горечью заметил Сорренто. — Думаю, что он пользуется популярностью. И много у вас таких офицеров, не находящихся в строю?

Полковник ничего не ответил.

— Джентльмены, — обратился к офицерам министр обороны. — Я рекомендую вам держаться поближе к своему штабу. Здесь вы можете стать соблазнительными мишенями. И я уверен, что в вашем полку особенно метко стреляют. Не так ли, полковник?

С этим язвительным замечанием он повернулся и поскакал прочь, в то время как офицеры 11-го пехотного батальона Лаурании вернулись в штаб, чтобы укрыться от позора и мужественно встретить опасность.

Глава XV. Удивительные события

У Савролы выдался трудный и беспокойный день. Он встретился со своими соратниками, отдал приказы, усмирил непокорных, поддержал слабых и вдохновил робких и жалких. В течение всего дня к нему поступали сообщения и доклады о поведении солдат. Отправка гвардейцев и отказ бригады поддержки маршировать были одинаково приятными событиями. Тайный заговор уже был известен такому большому числу людей, что он сомневался в возможности скрыть его от агентов правительства. Обдумывая каждое событие, он понимал, что настал критический момент. Весь замысловатый план, который он долго разрабатывал, был приведен в исполнение. Напряжение было невероятным, но наконец все подготовительные мероприятия были завершены, и все силы революционной партии были направлены на завершающий этап борьбы. Годой, Рено и другие собрались в здании мэрии, где утром было объявлено о назначении временного правительства. Море, которому непосредственно было поручено призвать народ взяться за оружие, проинструктировал своих помощников у себя дома и отдал распоряжение об отправке воззвания. Все было готово. Лидер, от которого зависело все, чей мозг рождал великие идеи и чья душа вдохновляла людей на подвиги во имя великих, пока еще тайных целей, снова сел, откинувшись в кресле. Ему хотелось хотя бы несколько минут отдохнуть и вновь обдумать свои планы, найти какие-то упущения, да и просто успокоить свои нервы.

За каминной решеткой догорал огонь, все еще достаточно яркий, а повсюду вокруг был разбросан пепел от сгоревшей бумаги. В течение часа он разжигал огонь. Один этап его жизни был закончен. За ним мог бы последовать другой этап, но ему хотелось уничтожить все, что было связано с первым. Письма от друзей, теперь уже умерших или покинувших его; поздравительные и хвалебные письма, которые вдохновляли его юношеские амбиции; письма от выдающихся людей и некоторые от красивых женщин — им всем была уготована общая судьба. Почему он должен сохранять эти записи для любопытных глаз безжалостных потомков? Если он погибнет, вероятно, мир забудет о нем. Если он останется жив, его жизнь будет представлять интерес для историка. Единственная записка, оставшаяся после полного уничтожения всех посланий, лежала на столе рядом с ним. Ее прислала Люсиль вместе с приглашением на правительственный бал. Это было единственное послание, которое он когда-либо получал от нее.