Савкино детство - [10]
Так дирижёр многоинструментального оркестра управляет им с высоты своего пульта. Но вряд ли и тому труднее!
Сейчас первоклассники читают.
«Бы-а-ба! Вы-а-ва! Ды-а-да!» Савка ничего не понимает, но не огорчается этим: так и должно быть. Ведь книга - это самая необыкновенная вещь, какую Савка знает, и постигнуть её можно тоже только каким-нибудь необыкновенным способом. «Бы-а-ба» и «вы-а-ва» кажутся Савке чем-то вроде заклинаний, заучив которые человек начинает читать.
Отпуская первоклассников, учитель сказал Савке:
- А ты, Сапронов, задержись-ка малость: я с тобой займусь. - И «вправлял ему мозги», по выражению Петьки, до тех пор, пока не был отпущен третий класс, что происходит через два часа после того, как отпустили первый.
На дорогу учитель стукнул Савку слегка по затылку и сказал:
- Ты, цыплок, тоже, с мозгами, как и твой брат. Через месяц читать будешь!
Савка летел домой, не видя дороги…
- Бабушка… через месяц… я буду… читать! - закричал он, задыхаясь от бега, ещё с порога. Бабушка прижала его к себе на минутку, а отец сказал, счастливо смеясь:
- А я уж думал, что тебя для первого-то разу без обеда оставили, аль и вовсе - на ночёвку. Дай, думаю, ему кусок хлеба отнесу.
Все, смеясь, усаживаются за стол обедать: только и ждали Савку с Петькой.
САВКА УЧИТСЯ
Савка скоро перестал дичиться.
Учитель так, дружелюбно и просто говорил с ребятами, так охотно отвечал на их -вопросы, что Савка прильнул к нему всей душой. Жадно ловил он каждое его слово, >г переводя глаза в тот «класс», в каком занимался учитель. Но учитель тотчас же это замечал.
- Эй ты, льняная голова! (У Савки были белые, выгоревшие от солнца волосы.) Рано тебе на второй класс глаза пялить! Знай сверчок свой шесток! Пиши свои палочки!
И Савка виновато хватал грифелёк и с удвоенным старанием царапал палочки, высунув от усердия кончик языка.
Савка быстро разгадал тайну «бы-а-ба» и «вы-а-ва». И когда это произошло, он весь затрепетал от счастья, как исследователь, раскрывший одну из великих тайн природы. Да так оно и есть: разве грамота не величайшая тайна человеческого ума!
Свою первую страницу, самостоятельно прочитанную в классе, он перечитал потом дома всем по очереди: отцу, бабушке, братьям, Апроське и даже телушке.
С тех пор Савка читал всё, что попадалось под руку. Но найти печатное слово в савки-ной деревне было нелегко. Школьная библиотека вся умещалась на одной полке учительского шкафчика.
В чахоточной груди учителя горел неугасимый огонь любви к детям, любви к народу. Он отдавал своим ученикам не только свой труд и время, но и часть своего скудного заработка, лишая себя самого необходимого, чтобы купить ребятам книги, будящие мысль, воспитывающие настоящего человека. И для самого учителя книга была и другом, и советчиком, и радостью.
Как учил первый савкин учитель своих учеников! Какие слова он находил, чтобы донести до детских сердец мысли о праве народа на свободу, на справедливость, на лучшую жизнь! Великая сила помогала ему забывать свою болезнь и щедро делить между детьми неугасимый огонь своего сердца, свою любовь к Родине, к её народу!
Как-то Савка рассказал ему случай с онучами. Учитель незаметно повернул ребячью мысль от обиды на кулака к сознанию необходимости борьбы с ним. И закончил речь наказом: «Учись, Савка! Без учёбы ни кулака, ни нужды не одолеешь!»
Зимой - учёба, с ранней весны до поздней осени - батрачество, так, чередуясь, пролетели три года… Как птицы мимо окна.
С окончанием Савкой школы в семье стало три работника - три батрака. Жить полегчало, но ненадолго: старшие дочери «заневестились», две сразу. Без приданого - хоть по пятнадцать рублей за каждой! - никто не возьмёт: богатому бедняцкие дочери не нужны, а у бедного жениха у самого ничего нет. С чем же жизнь женатую начинать? Пришлось семье расстаться с коровой… На «коровьи деньги» справили две свадьбы и два приданых.
Вскоре едоков в семье ещё меньше стало: две девочки помладше умерли «от горлышка» - болезнь такая ходила по деревне.
Отца с сыновьями звали на работу охотно - старательные люди! - и семья жила теперь, не голодая. Раньше жили куда хуже. Но Савка затосковал… Душа его рвалась на простор, к свету, к тем людям, о которых так хорошо рассказывалось в книжках учителя.
И Савка решил ехать на шахты… Для домашней работы отцовых и петькиных рук достаточно, а за приработком лучше уж под землю лезть, чем батрачить у кулаков. Подумали все вчетвером - отец, бабка, Петька, Савка - и одобрили это решение.
По совету свата, который сам в молодости был шахтёром, решили отправлять Савку тотчас же по окончании уборки, чтобы до холодов успел жизнь свою устроить, а то и замёрзнуть недолго.
Тот же сват обещал выправить Савке удостоверение в волости.
- Два годочка не хватает, ну, да не беда: за бутылку водки припишут…
И действительно, года Савке приписали.
ПРОЩАНИЕ
Быстро проходят последние дни уборки, и настаёт назначенный день отъезда.
С раннего утра в хату начинают приходить провожающие, родные и соседи. Женщины держатся возле бабки, мужчины обступают Савку. Каждый старается дать ему в дорогу какое-нибудь наставление, совет, предостережение. Савка смущён общим вниманием и тоскливо оглядывает углы родной избы. Среди взрослых, бородатых людей его небольшая, хоть и коренастая, фигурка выглядит совсем детской.
