Сатисфакция - [7]

Глава 2

Рука привычным жестом зарывается в длинную массу темных волос. Он нетерпеливо вдыхает их сладкий аромат и прикусывает ей затылок. Девушка начинает дышать чаще, тихонько постанывая. Глаза ее закатываются, а она сама в его полном распоряжении. Довольный ее реакцией, он с силой наматывает упругие пряди себе на руку и грубо оттягивает ее голову назад, отчего ее тело выгибается грациозной струной, подстраиваясь под его сильное тело. Он шипит от соприкосновения ее разгоряченной кожи к его.

Она близко. Она так близко. Но всё же недостаточно... Сильно прикусывая мочку ее уха, он с силой входит в нее, вызывая ее судорожный всхлип. Ей больно или приятно? Не важно.

Он начинает двигаться в ней, теряя привычный контроль, совершая хаотичные движения, врываясь в ее нежную плоть, как будто пытаясь слиться с ней. Сильные и быстрые толчки заставляют ее прижаться к стене, ища опоры и поддержки, но ему это не нравится. Он хочет, чтобы она была прижата к нему. Вжата в него. Он сильно дергает за волосы, возвращая ее в прежнее положение и чуть разворачивая ее голову, впивается болезненным поцелуем в нее истерзанные губы, ощущая кровь на своих губах, но продолжает ее целовать. Она робко отвечает ему, и он сильнее надавливает ей на затылок, глубже входя в ее рот своим языком, понимая, что чуть позже он поимеет ее губы. Он поимеет ее всю. Она его. И только его.

Неприятная трель будильника врывается в его сон, вырывая из мира фантазий и снов. Ему совершенно не хочется открывать глаза. В голове всё еще мутно ото сна и от количества выпитого вчера алкоголя. Вчерашней ночью он опять развлекался в клубе. И опять вчера вернулся домой пьяным. Но не в этом было дело. Если он откроет глаза, то на подушке увидит не темные пряди волос, а ярко-рыжие, напоминая ему о том, чем он уже никогда не будет обладать.

- Дорогой, может, ты всё-таки выключишь будильник? - послышался заспанный голос Кати.

Он все-таки открыл глаза. На него смотрели серые глаза Екатерины, его будущей жены и матери его ребенка. Длинные рыжие волосы Катерины каскадом рассыпались по подушке, заставляя его вспомнить ощущение прикосновения к темным волосам совсем другой женщины.

Отвернувшись от нее, Виталий все-таки выключил будильник, а потом, так и не говоря ни слова, свесил ноги на пол и направился в ванную. Ему совершенно не хотелось сейчас видеть, а тем более разговаривать с Ведьмой. А еще больше ему сейчас был необходим ледяной душ.

Включив холодную воду, он встал под струи воды. Прохладная вода неприятно обожгла кожу, но он остался стоять на месте, понимая, что эта процедура просто необходима его организму, чтобы проснуться. Перед глазами всё еще проносились кадры из его сна, заставляя его чувствовать себя просто ужасно. Он не хотел чувствовать этой неопределенной потребности к бывшей невесте, хотел забыть её, вычеркнуть из своей жизни. Но наши желания редко совпадают с возможностями. Закрыв глаза, Воронов прислонился головой к кафелю.

Эти сны были для него постоянным явлением. И каждый раз по-новому. Не все они были эротического содержания, бывали и те, где она улыбалась ему нежной улыбкой, и говорила что любит. И они были хуже всего. Обычно после таких снов он срывался на всех и вся. В первую очередь на Катю. Благо такие сны были редкостью. Они были, как сладкий яд, который заставлял поверить в правдивость происходящего, а потом наступал тот самый момент, когда понимаешь, что все ложь. Она уже не любит тебя, и ты ей не нужен. Понимаешь, что всё разрушил своими руками. И из-за чего? Из-за слабой иллюзии контроля? Из-за неутоленных низменных желаний? Из-за гнева? Эгоизма? Отсутствия доверия?

Не открывая глаз, Ворон со всей силы приложился затылком об стену. Физическая боль расползлась по вискам, впилась своими цепкими когтями в глаза. После таких вот эротических снов было легче. Не намного, но легче. Потому что неутоленное желание перевешивало потребность снова проанализировать то, что произошло пять лет назад.

Воронов не относил себя к людям, которые жалеют, о том, что сделали; жалеют об опущенных возможностях. Он и не жалел. После отъезда Даши, он вернулся к прежней жизни. Его больше никто не контролировал; никто не заставлял задумываться о чем-то высоком и духовном, о том, что ему, по сути, не нужно было; никто не устраивал ему безосновательных сцен ревности, не заставлял нервничать и срываться, а потом вымаливать прощение, будто от этого зависела его собственная жизнь. Всё снова встало на свои места. Вит снова стал полностью выкладываться на работе, дальше развивая свой бизнес и богатея. Он снова стал пользоваться девицами, которые вешались на него. Снова стал участвовать в гонках. Даша всегда опасалась за его жизнь, поэтому он перестал гонять в угоду её желаниям. Сейчас Виталий Воронов снова был абсолютно свободным человеком, который делал лишь то, что он хотел. Всё было правильным и логичным. Вот только где-то на краю сознания что-то притаилось, что-то очень похожее на чувство вины. А еще были сны... эти самые сны, которые навещали его почти каждую ночь, сводящие его с ума.