Сатисфакция - [8]
За столом лицом к камере Настя и Повар (Женя) играют в карты. С противоположной стороны Официант № 1 (Паша). Входит Официант № 2 (Миша), останавливается, окидывает всех взглядом, танцует на месте.
Миша. Прошёл гениально.
Повар. Ты чего?
Миша. Только что видел миллион долларов. У меня стресс.
Настя. Какой миллион?
Миша. Такой миллион, миллионный миллион. В пачках! А пачки в сумке. Кстати, сумка какая-то небольшая.
Паша. Мне бы такую сумку.
Миша (Насте) . Что ты так удивляешься? Маленькая, что ли, кино не смотришь?
Настя. Они, наверное, ненастоящие.
Миша заглядывает в карты Паши. Обходит стол, становится рядом с Настей.
Паша. Конечно, ненастоящие. Ради каких-то двух придурков, которые даже не жрут ничего, закрывают ресторан. Ненастоящие!
Миша. Сто процентов настоящие. Дамой ходи, у него бубей нет. Это же Верхозин, Александр, вы не поняли?
Повар. Бубей нет?
Настя. Верхозин?
Миша. Верхозин, это «РДС групп» – ну, эти реки, дома, самоходы…
Паша. Самокаты.
Повар. Самолёты. Реки, дома, самолёты.
Миша. У него только настоящие.
Паша. А знаете, зачем ему миллион? На почку!
Повар. Правильно приготовить почку – искусство. Прежде всего, когда разделываешь тушку, главное – не порвать мочевой пузырь.
Настя (перебивает). Что значит – на почку?
Миша. На такую почку, которая вот тут находится (показывает на себе).
Настя. Я думала, почка здесь (показывает на другой бок) .
Миша. У вас, может, и тут.
Паша. У вас вообще всё по-другому.
Миша. Тот, который Верхозин, покупает почку у того, который второй. Для пересадки.
Настя. Что за извращение?
Миша. Где миллион долларов, там всегда какое-то извращение.
Повар. Ты ещё не знаешь, что такое извращение.
Паша. Почему сразу извращение? Он же не для себя, а для папы, а папочка у него с одной почечкой. Помнишь, у него такой папа, ещё всё время «Нарзан» пьёт? Так он поэтому и «Нарзан» пьёт, что без почки. А в последнее время и «Нарзан» не пьёт. Так… всё больше смотрит…
Миша. Они обсуждали, что будут пить весь вечер.
Настя. Зачем?
Миша. Почку проверять.
Настя. Эх, мне бы дали миллион долларов. Уж я бы… так, это готовое? (Указывает на закуску ).
Повар. Да, готово.
Миша берёт тарелку, переходит на другую сторону, встаёт рядом с Пашей, тарелку ставит между собой и Настей.
Настя. Дай мне этот ваш фартук, я отнесу.
Миша. Почему это ещё?
Настя. Мне, лично, просто интересно посмотреть на миллион.
Паша. Будешь улыбаться, не ошибись с выбором: у одного лишний миллион долларов, у другого лишняя почка.
Миша. Можешь не стараться. У него девица, скажи, да? Офигительная! Даже лучше предыдущей. Хотя та тоже была как надо.
Паша. Вот с такими сисяндрами.
Настя. Это как же, по-твоему, надо?
Паша. Ну, нет так.
Сцена № 13 _ первые _ деньги
Саша. Дим, ты не против, я включу камеру?
Дима. Да делай что хочешь, мне вообще всё равно.
Саша подходит к камере, пытается включить запись.
Саша. Не знаешь, как это работает? Я с техникой не очень-то…
Дима. Ну-ка, дай посмотрю. (Подходит к камере, нажимает «запись».) Всё, заработала. Вон кнопка-то.
Возвращаются за стол.
Саша. Мороженое – это вещь фундаментальная, я могу тебе целую философию развернуть. Вот, например, ты какое мороженое любишь?
Дима. Господи, я не знаю. Какой ответ правильный?
Саша. Правильных ответов не бывает. Так ты любишь мороженое?
Дима. Ну, люблю.
Саша. Это хорошо. Люди, которые не любят мороженое, я давно заметил, – это такие люди, с которыми я никогда договориться не смогу. Это каким-то необъяснимым образом связано. Нелюбовь к мороженому – это какой-то душевный изъян. Знаешь, бывают такие люди, которые говорят, что не любят сладкое. Что надо в себе предать, чтобы не любить? Никогда не есть мороженое? И вообще, любить, скажем, клубничное мороженое – это не то же самое, что шоколадное. Ты никогда не замечал?
Дима. Нет. Я вообще про мороженое не думаю.
Саша. Я тоже не могу сказать, что думаю про мороженое. Согласись, это было бы странно. Просто однажды я заметил, что если девушка заказывает какую-нибудь смесь манго, клубники и ещё какой-нибудь мыльной отдушки, то… всё понятно. Ты же понимаешь, что базу можно подо что угодно подвести, вот я и подвёл. Дима, ты расслабься. Я специально начинаю с такой темы. Подвоха нет. Просто с чего-то надо начинать. Да и тебе не мешает успокоиться. Правда, расслабься. Присоединяйся к беседе. По крайней мере, в этой теме никакого второго дна нет, она лежит на безопасной территории. Вот ты какое именно мороженое любишь?
Дима. Пломбир. С изюмом.
Саша. Я тоже пломбир, но без изюма.
Дима. Может, сразу ко второй теме? В этой мне видится какое-то издевательство.
Саша. Почему? Тебе кажется, что будет естественней, если я буду тебя спрашивать про твои моральные убеждения, про понятие порядочности? Или что значит для тебя слово «измена» или «долг»? Неужели ты чего-то такого ждёшь? В таком случае скажу тебе сразу. Мне неинтересно, чем ты руководствовался. И какие у тебя были причины. Меня волнуют не намерения, а результат. Всегда. Поступок ты уже совершил. Все выводы я уже сделал. А теперь я тебе просто даю шанс. Воспользуйся. Мы будем говорить на более или менее нейтральные темы. Я так решил. Ты любишь пломбир – мне про тебя многое стало понятно. Мы сколько вместе работаем, про всякую фигню говорили, а про мороженое никогда. Впрочем, как хочешь.
«Рубашка» – городской роман. Очень московский, но при этом примиряющий Москву с регионами. Потому что герой – человек провинциальный, какое-то время назад приехавший в Москву. Это короткий, динамичный роман о любви. Один день из жизни героя. Ему от 30 до 40 лет. Есть работа, есть друзья, есть сложившаяся жизнь и… Любовь, которая сильно все меняет.
Роман называется «Театр отчаяния. Отчаянный театр». Эта объёмная книга написана как биографическая история, но главным героем романа является не человек, или не столько человек, как призвание, движущее и ведущее человека к непонятой человеку цели. Евгений Гришковец.
Пьесы, вошедшие в этот сборник, как и все произведения Гришковца, имеют отношение к современнику, к человеку переживающему, думающему, внимательному. Здесь есть монологи, которые Гришковец исполняет на сцене сам, и пьесы, написанные для постановок в театрах в привычном понимании этого слова. Есть хорошие люди в непростых обстоятельствах, есть тревоги, волнения, радость, забота, трудный выбор… и обязательно надежда. P.S. Не пугайтесь слова «пьесы» на обложке.
«…Я знаю так много умных, сильных, трудолюбивых людей, которые очень сложно живут, которые страдают от одиночества или страдают от неразделенной любви, которые запутались, которые, не желая того, мучают своих близких и сами мучаются. То есть людей, у которых нет внешнего врага, но которые живут очень не просто. Но продолжают жить и продолжают переживать, желать счастья, мучиться, влюбляться, разочаровываться и опять на что-то надеяться. Вот такие люди меня интересуют. Я, наверное, сам такой»Евгений Гришковец.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читая книгу Гришковца, очень легко почувствовать себя автором, человеком, с которым произошло почти то же самое, что и с его героями. Гришковец рассказывает о людях, сыгравших важную роль в его жизни. Какие-то истории, какие-то события — ничего экзотического.Впечатления и переживания, которые много важнее событий. И внимание обращается уже не к героям, а к своей собственной жизни. К себе.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
В эту книгу вошли избранные записи из дневника Евгения Гришковца с того момента как дневник возник, то есть с 2007 года и по 2014. Записки разные по жанру – личные записи, эссеистика, очерки. О гастролях, о доме, друзьях, семье, путешествиях. Рассуждения о кино и впечатления от кино, от Миядзаки до Ким Ки Дука или от Шерлока Холмса до «Москва слезам не верит». Дневник со съёмок фильма. Дневник полярной экспедиции. Семь совершенно недавних лет, с событиями, которые, кажется, произошли буквально вчера или с теми, что, кажется, уже совсем и в прошлом веке.
Книга «Боль» состоит из трёх отдельных произведений: из повести «Непойманный» и двух рассказов. Или, я бы уточнил, двух новелл. Эти три отдельных произведения не имеют между собой непосредственной связи. Но тем не менее я ощущаю сборник «Боль» как цельное произведение, как художественный цикл, в котором Боль, как состояние душевное, так и физическое, становится некой призмой, через которую человек смотрит на мир, на жизнь особым образом – так, как он прежде не смотрел. Боль как способ восприятия мира – не ужасный, не страшный – просто, как один из способов восприятия мира.Над сборником я работал долго.