Сатанизм для интеллигенции - [307]
Так почему же у рериховцев есть право на полемику с Церковью, а у христиан права на ответную полемику с ними быть не должно? Почему если оккультист обвиняет Церковь – то в этом видят проявление «широты взглядов» и «свободомыслия», а если христианин в соответствии со своими убеждениями вступает в ответную дискуссию с теософом – это подается как рецидив поразительной нетерпимости?
Оккультисты прекрасно понимают глубинную несовместимость своих учений с Евангелием Христа1750. Видит эту несовместимость и Церковь. Льва Толстого или Отари Кандаурова, когда они кощунствуют над нашей верой, почему-то никто не обвиняет в «фанатизме». Но если христианин встает на защиту своей святыни, его сразу обвиняют в «нетерпимости».
Самые резкие слова находят Елена Блаватская и Елена Рерих для приватных характеристик Православной Церкви. В подходящей компании или доверенному адресату теософы признавались в противоположности их учения учению Церкви. Так неужели у Церкви нет права со своей стороны обратить внимание на эти расхождения и аргументировать свою позицию? Неужели у Церкви нет права не допускать к своим таинствам людей, которые кощунственно к этим же таинствам относятся?
Если рериховцы с этим несогласны – значит в результате «синтеза науки и религии» логический аппарат мысли у них оказался малость поврежденным. Дело, впрочем, скорее не в логике, а в обычном у сектантов притуплении нравственного чувства. Добро – то, что хорошо для нас и нашей организации, нашего правого дела. Если речь идет о других – можно веротерпимо сказать: «Не следует смущаться никакими спорами между представителями разных религиозно-философских систем»1751. Но едва только христиане выразили готовность оспорить рериховские идеи – так тут не только смущение, но и возмущение проявило себя сполна.
Считали ли Рерихи свою веру тождественной вере Православной Церкви? – Нет. Что же странного в том, что со стороны Церкви последовало взаимное, ответное признание: «они вышли от нас, они перестали быть нашим»?
Но в ответ на соборное решение один из руководителей рериховского движения в России Валентин Сидоров (некогда уведший советских читателей на семь дней в Гималаи) пеняет патриарху Алексию: «Нравственный авторитет Церкви падает и не в последнюю очередь из-за того, что из гонимой она опять превращается в гонительницу»1752. Газета Сидорова публикует «Ответ мракобесам», звучащий так: «Сейчас воинствующие церковники, поправ заветы Христа, устраивают новый „крестовый поход“ против Учения Агни Йоги, против Елены Ивановны и Николая Константиновича Рериха. К ним подключился космополитический сброд из пишущей братии»1753.
Н. А. Тоотс, главный редактор «Независимого рериховского журнала», также не может найти иного образа для оценки «многочисленных выступлений церковного публициста диакона А. Кураева, объявившего „крестовый поход“ против влияния восточных религий»1754. Честное слово – не объявлял. Ни словом, ни строчкой. Тем не менее, г-жа Тоотс считает, что мои лекции можно охарактеризовать словами С. Булгакова, сказанными им по поводу конфликта с имяславцами: «Сначала вопрос хотели хулиганизировать по методу митрополита Антония, газетной презрительной руганью, затем схватились за более реальное средство церковного единения – увещевания с помощью военной экспедиции и пожарной кишки. И сейчас тошно вспоминать об этом безобразии». Г-жа Тоотс комментирует: «Разве не подобными же методами действуют сегодня официальная Церковь и диакон Андрей Кураев? Притом, что объектом своего нападения они избрали не религиозное, а философское учение „Живой Этики“, ни одной своей строкой не отталкивающее людей от веры и Христа»1755.
«Философичность» и «нерелигиозность» «Живой Этики» мы уже видели. В каких реальных отношениях находится теософия с христианской верой – тоже. Что же касается методов дискуссии, то их также затруднительно признать «подобными» тем, что описывал Булгаков. Движение имяславцев возникло в русском монастыре в Греции (на Афоне). Несколько тысяч монахов пришли к убеждению, что имя Христа есть сам Христос. Синод осудил это мнение как «ревность не по разуму», как чрезмерное благочестие. Если оккультизм просто не признает божественности Иисуса1756 , то афонские имяславцы считали божественным даже Его имя. Ничего похожего на кощунства оккультистов они не исповедовали. И все же увещания Синода монахи не послушались. Конфликт разгорался, и тогда, чтобы не разорвалась связь огромного (с несколькими тысячами насельников) русского монастыря на Афоне с русской Церковью, было принято решение о смене игумена монастыря. Монахи не приняли нового настоятеля. И тогда власти решили провести на Афоне полицейскую акцию. Был привезен новый настоятель, новые монахи, а активные «имяславцы» были увезены с Афона и расселены по российским монастырям.
Итак, у меня вопрос к мадам Тоотс: пыталась ли Русская Церковь с помощью ОМОНа сменить руководство рериховского движения? Была ли направлена «военная экспедиция» в Шамбалу? Кто из православных проповедников использовал «пожарную кишку» для диспута с рериховцами?
