Сатанисты XX века - [234]
Впрочем, в этот день наблюдать страшную тучу можно было только короткое время, так как низкие серые облака снова сомкнулись под ней, скрывая страшное видение. Эти тяжёлые оловянные облака ложились так низко, что скрывали даже кресты церквей и шпили башен, не говоря уже о вершинах гор вокруг Сен-Пьера. Город казался закутанным в облачный покров. Его здания выплывали из колышущегося тумана, точно острова из воды. И этот странный сырой и горячий туман, созданный соединением водяных паров и металлического пепла, пробирался даже в дома сквозь запертые окна и опущенные жалюзи.
Скоро после полудня на улицах стало так темно, что люди с трудом находили дорогу. Знакомая с английскими туманами, Гермина не особенно испугалась бы этого явления, если бы не томящий зной, так плохо вяжущийся с представлением о холодной сырости туманов. Немудрено, что население тропического города, никогда не видавшее ничего подобного, металось в страхе по улицам, не смея ни оставаться в квартирах, ни покинуть город, за границами которого, казалось, ожидали ещё большие опасности.
Действительно, кое-кто из пытавшихся выехать по дороге в Порт-де-Франс или Макубу, вернулись с известием о новом бедствии. Горячим пеплом свалило и зажгло массу старых деревьев на склонах холмов. Эти деревья, падая поперёк дороги, совершенно загородили её целым рядом пылающих баррикад. Сен-Пьер оказался отрезанным от остального мира со стороны суши. Правда, ему оставалось сообщение по морю, довольно спокойному со вчерашнего дня.
Поток кипящей грязи, разрушивший фабрику Герена, стал причиной частичного наводнения, затопившего на несколько минут нижнюю часть города. Оттеснённое лавиной чуть не на две версты от берега, море вернулось бешеным порывом назад, унося с собой всё, что попадалось по дороге. Таким образом, трехмачтовое коммерческое судно оказалось выброшенным на бульвар. Оно переломало несколько деревьев, не говоря уже о телеграфных или телефонных проволоках и столбах электрического освещения. Были и пострадавшие среди людей, попавшихся на пути мчавшейся с грозным рёвом гигантской волны. Кое-кто утонул, увлечённый отхлынувшей водой в море, другие были раздавлены налетевшими барками, обломками пристаней и купален, третьи получили более или менее значительные раны от падающих построек, не смогших выдержать напора воды. Но в общем число пострадавших было не так велико, чтобы заставить позабыть только что пережитую катастрофу на фабрике Герена, стоявшую жизни нескольким сотням человек, видевших мгновенное разрушение громадных каменных зданий…
К вечеру 6-го мая море совершенно успокоилось. Только часы прилива и отлива как-то странно спутались, сбивая с толку самых опытных моряков и доказывая, что подземные силы действующего вулкана чувствуются и на дне океана. Впрочем, это не мешало судам приходить и отходить даже чаще обыкновенного. Одни подвозили припасы, щедро посылаемые соседними островами, и даже Америкой. Другие уносили беглецов из разорённых предместий. Женщинам и детям никто не мешал уезжать. Но мужчин предварительно опрашивали, и если они оказывались «выборщиками», то их «покорнейше просили» подождать «окончания выборов», прежде чем покидать Сен-Пьер. Так как эти просьбы произносились республиканскими комиссарами в трёхцветных шарфах через плечо, и так как эти же комиссары отказывали в выдаче паспортов выборщиками, а капитаны не соглашались принимать «беспаспортных» в виду ответственности, налагаемой международным морским правом за помощь лицам, убегающим от военной службы, — то даже шестидесятилетние старики попадали в разряд «подлежащих призыву» и должны были оставаться в обречённом городе…
Не раз бывало, что уже взошедшая на палубу жена или семья возвращалась на берег, не желая расстаться с мужем или отцом. Республиканские власти охраняли «свободу выборов», чуть не штыками загоняя выборщиков обратно в город, принимающий всё более унылый и мрачный вид.
Даже роскошные дворцы аристократов не были застрахованы от пепла и горячего тумана, сжигающего растительность…
7-го мая почти во всех богатых домах с утра запирали ставни и зажигали наскоро раздобытые лампы и свечи. Бедные же люди бродили в полутьме, растерянные и перепуганные, не зная, где искать утешения и помощи. Площади, где размещены были лагеря беглецов из окрестных деревень, казались адом кромешным. Печальные крики домашних животных, скученных в узких, наскоро сколоченных загородках, страдавших от голода и жажды; громкий визг детей, просящих есть и пить, проклятия отцов и отчаянные вопли матерей, дожидающихся целыми часами куска хлеба или ведра воды, — всё это сливалось в один несмолкаемый гул, кажущийся ещё печальней и страшней в странном полумраке тяжёлого тумана.
Городские власти делали всё, что могли, но они были бессильны удовлетворить всех по недостатку воды. Большой городской водопровод иссяк, фонтаны же и колодцы быстро вычерпывались пришельцами из деревень. Вокруг каждого водохранилища начинались драки, кончавшиеся поножовщиной.
Начиналась анархия, с которой не могли более справиться власти.
Результаты масонского влияния сказывались. Всякая дисциплина рушилась, всякий порядок исчезал. Вопли, крики, стоны висели к воздухе над несчастным городом в тёмной мгле страшного горячего тумана.
Единственным источником знаний о личности апостола Павла являются Послания, адресованные различным христианским общинам, им основанным. Хотя атрибуция большинства их в настоящее время не связывается с именем апостола, тем не менее, о шести из них можно говорить в качестве достоверных. Основной мотивацией предлагаемой книги послужила попытка понять личные психологические обстоятельства, определявшие двигавшие Павлом устремления. Единственными материалами, на основе которых можно бы было попытаться это сделать, являются достоверные Послания.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.