Сашенька - [11]

Он снова перешел на русский:

— Девушки, оставьте нас! — Цейтлин знал, что он редко выходит из себя, но уж в гневе страшен.

Поэтому все три служанки бросили платья, украшения, щипцы и стремглав выскочили из комнаты.

— Неужели было так необходимо их выгонять? — спросила Ариадна дрожащим голосом, слезы накатились на ее накрашенные глаза.

— Ты увидишь Распутина? — Цейтлину было не до сантиментов.

— Да, я сегодня встречаюсь со Старцем. После полуночи. И перестань говорить о нем в таком насмешливом тоне, Самуил. Когда монгольский лама доктора Бадаева загипнотизировал меня в Доме духов, он сказал, что мне необходим особый учитель. Он был прав. Старец помогает мне, подпитывает меня духовно. Он говорит, что я невинная овечка в жестоком мире, говорит, что ты подавляешь меня. Считаешь, мне сладко здесь живется?

— Речь идет о Сашеньке, — запротестовал барон, но Ариадна уже разошлась.

— Помнишь, Самуил, когда я пошла на балет, все бинокли были обращены в мою сторону, а не на сцену? «Что надето на баронессе Цейтлиной? Посмотрите на ее глаза, на драгоценности, на ее прекрасные плечи…» Когда на меня смотрели офицеры, они думали: какая красивая, породистая кобылка — за такую не страшно и грех взять на душу! Неужели ты не гордился мною, Самуил? А сейчас — взгляни на меня сейчас!

Цейтлин разозлился, подскочил:

— Ариадна, речь сейчас не о тебе. Попробуй понять, мы говорим о нашей дочери!

— Извини, я слушаю…

— Мендель бежал из ссылки. — Барон увидел, как супруга улыбнулась. — Ты знала, да? Что ж, скорее всего, это по его милости наша дочь попала в тюрьму!

Он опустился на колени возле дивана и взял Ариадну за руки.

— Слушай, Протопопов ничем не может помочь. Даже Штюрмер, председатель Совета министров, бессилен что-либо сделать — его вот-вот сменят. Все в руках императрицы и Распутина. Поэтому на этот раз я хочу, чтобы ты пошла к Распутину — хочу, чтобы ты пошла к нему! Я рад, что тебя там принимают. Скажи, что ему сегодня повезло. Только ты можешь помочь, Ариадна, только ты. Просто пойди к нему и умоляй их всех — Распутина, друзей государыни, хоть самого черта, чтобы Сашеньку освободили!

— Ты посылаешь меня на задание? — Ариадна отряхнулась, как кошка после дождя.

— Именно.

— Посылаешь меня с политической миссией? Мне это нравится. — Она замолчала, и Цейтлин чуть ли не слышал, как в ее мозгу, пока она что-то решала, вращаются колесики. — Я докажу тебе, что я хорошая мать.

Она встала с кровати и потянула за шнур звонка.

— Девочки, быстро сюда! Мы на задании. — В будуар, робко оглядываясь на барона, вошли горничные. — А ты, Самуил, чем займешься?

— Буду держать нос по ветру и отправлюсь к князю Андроникову. Там сегодня все собираются.

Ариадна зажала в ладонях лицо супруга. От ее пряного дыхания и аромата туберозы у барона защипало в глазах.

— Самуил, мы с тобою на секретном задании.

Хотя ее кожа от алкоголя и опиума огрубела, лицо оставалось прекрасным. У нее были пухлые губы, красивые плечи и ноги, ее не портил даже выступающий живот. Несмотря на все изъяны, Ариадна оставалась женщиной, для которой плотские утехи стояли превыше всего. Сейчас, с потекшей тушью на ресницах, она была похожа на Клеопатру, опьяненную наркотиком.

— Самуил, я могу взять «Руссо-Балт»?

— Возьми. — Цейтлин обрадовался, что она поедет на лимузине. Он встал с колен и поцеловал ее.

Ариадна затрепетала от удовольствия, открыла крышку своих золотых часов, усыпанную бриллиантами, достала из тайничка египетскую сигарету, посмотрела на барона.

Размышляя над тем, как его жена превратилась в избалованное дитя, он дал ей прикурить и прикурил сам потухшую сигару, которую держал в руках.

— Тогда я пошел, — откланялся он, наблюдая, как его супруга затягивается, потом открывает рот, чтобы выпустить голубой дымок.

— Удачи, Самуил, — пожелала она.

Ему нельзя опоздать на прием к князю Андроникову — на карту поставлено Сашенькино благополучие — и все же он остановился и оглянулся, прежде чем закрыть за собою дверь.

— Как сидит это платье? А это? Посмотри, оно колышется, когда я иду. Люда, видишь? — смеялась Ариадна, пока горничные хлопотали вокруг нее. — Скажи, Нюня, правда же, остальные наряды блекнут перед платьем месье Уорта? Не могу дождаться, когда появлюсь в нем в «Аквариуме»…

Сердце у Цейтлина защемило, барон понял: как только его супруга выйдет за порог этого дома, она напрочь забудет и о нем, и о Сашеньке.

8

Всю ночь Сашенька льнула к необъятной Наташе и молилась о том, чтобы ее вытащили отсюда.

Женщина захрапела, а когда перевернулась на бок, столкнула с матраса Сашеньку, которая была настолько напугана, что боялась пошевелиться. Сашенька лежала на студеном каменном полу, но была рада даже этому — рядом с Наташей она находилась в безопасности. Губа, по которой ее ударили, раздулась, а руки дрожали от страха. Она все еще боялась, что это чудовище снова набросится на нее или ночью в бешенстве запинает ногами. У всех заключенных есть ножи. Сашенька вглядывалась в полутьме в клубок женских тел — одна лежала, полуобнаженная, со сморщенной грудью и вытянутыми сосками, — от которого исходили тепло и вонь. Она молилась, чтобы ее поскорее выпустили.