Сапожники - [22]

Старый крестьянин («бунтарски»). Несмотря на это, мы глубоко убеждены в своей величайшей миссии: после того как подлинное дворянство окончательно исчезло, а на его месте выросла эта наша новая аристократия – аристократизм которой лишь в том, что шьет себе костюмы в клеточку и носит их на английский манер…

Княгиня. Что за устаревшие шуточки а-ля Бой и Слонимский! От этого, господа, пахнет плесенью, как от рыбки в буфете третьего класса на станции Коцмыжов. За дело, крестьяне, отчаянно и дерзко!

Старый крестьянин. Ох, не пожалела бы, госпожа, что произнесла эти спесивые и надменные слова так некстати.

Княгиня. Заткнись, хамская морда, а то меня стошнит от отвращения. Поэт Лехонь был бы очень недоволен тем, как я выражаюсь, – он ведь знает княгинь только по «файв-о-клокам» в «Эм-эс-зете». А я вот такая, какая есть, и такой и останусь.

Саэтан (властно). Хватит ссориться! Благодаря вам, мужички, лишенные прав аристократами-псевдодворянами, я вернул утраченные вроде бы позиции и теперь хочу заключить с вами прямо-таки княжеский пакт. У меня и в мыслях нет лишать вас свобод, обретенных после отмены крепостного права, вам только необходимо приступить к созданию добровольных объединений – хозколов, с ударением, разумеется, на втором слоге…

Старый крестьянин (разводя руками). Мы не понимаем тебя, господин наш. Мы пришли сюда как люди доброй воли – поговорить как равные с равными, крестьянин в своем огороде при власти любой будет в моде, любая крестьянская морда нужнее английского лорда, создайте крестьянам хозколы – все будут голы, как соколы, и если весь труд из-под плетки – дерьмо будешь жрать и подметки.

1-й подмастерье. Какое же все-таки отсталое племя – я как будто вдруг услышал дворянско-сенкеви-чевские эха. А они только начали облагораживаться – это же скандал получается, какой-то эволюционный слоеный пирог, состоящий из первоклассных анахронических пластов.

Старый крестьянин. Я буду краток: мы пришли сюда с Хохолом самого Выспянского, идеи которого даже фашисты хотели взять за основу своего национал-метафизического учения о том, как пользоваться радостями жизни и как использовать государство в целях защиты международной концентрации капитала, а также…

Саэтан. Замолчи, хам, а то по морде получишь!

Старый крестьянин. Вы мне не дали закончить – вот и получился кровавый нонсенс а-ля Виткаций. Знаю я эту вашу критику… э-э, да что там! Мы лучше споем и выразим все, что хотим сказать, в музыкальной форме.

Мы пришли сюда с Хохолом,

По деревням шли и селам.

Мы из Кракова – не Гданьска,

Вот и речь у нас – «выспяньска».

Привели мы «босоножку».

Я – косарь, коса – не ложка.

«Босоножка» мир спасет,

Коса голову снесет.

Девка (выдвигается на первый план с подносом, на котором медленно дышит большое, как у тура, сердце – часовой механизм). Я только обулась для приличия, потому что сами знаете, как это – босиком на людях, – эх! 1-й подмастерье. Устаревшая символика! Босых девок у меня сколько душе угодно, но это все самые красивые в стране танцовщицы, и с их ногами я могу делать все что мне заблагорассудится.

Княгиня (внезапно вскакивает и сбрасывает с себя туфельки и чулки; все смотрят и ждут). Самые красивые ноги на свете – у меня!

Скурви (просыпаясь, стукнулся головой об пол). Не говори так! Зачем, ну зачем я заснул, несчастный! Пробуждение заставляет меня переживать все муки заново! Я, может быть, выражаюсь высокопарно, но мне уже нечего терять – я не боюсь даже выглядеть смешным.

Саэтан. Тихо там, вы, отбросы общества! Здесь вещи поважнее ваших ног и откровений. (Обращаясь к мужикам.) И что дальше?

Молодой мужик. Поем хором! (Поют хором.)

Ох ты боже ж, ты наш боже,

Нам кощунствовать негоже —

Как бы хуже все не вышло,

Под лопатки всем вам дышло!

(Обращаясь к девке.) Пой á la tue-tâte,[19] девка босоногая, лишь временно обутая.

Девка (верещит скрипучим голосом á la tue-tâte).

Ох ты боже ж, ты наш боже,

Нам кощунствовать негоже.

Старый крестьянин.

Эх, живем мы вхолостую —

Дыры да заплаты.

Кто бы нам в башку пустую

Ума вложил палату!

Саэтан (страшным голосом). Вон отсюда, гниды серые!

Все трое бросаются на мужиков и выталкивают их. Те поспешно убегают, впопыхах забывая про стоящего слева Хохола. Хохол медленно переворачивается и падает на пол. Слышатся крики, такие, например, как: Господи, твоя святая воля, спаси и сохрани! Люди всей земли, объединяйтесь! В рыло дам! Батюшки!!! – и тому подобные возгласы без счету. Люди Саэтана занимаются мужиками молча, лишь изредка тяжело сопя. Едва все вернулись на авансцену, 1-й подмастерье кричит, не обращая внимания на слова Саэтана.

Саэтан (неторопливо возвращаясь и посапывая). Вот мы и решили крестьянский вопрос.

1-й подмастерье (кричит). На авансцену, на авансцену! За дело! Публика не любит таких интермедий – они коробят ее вшивый вкус.

2-й подмастерье. Бей его! Вали его! Руби его! Пусть старая стерва знает, зачем жил! Страдалец, туды его в качель!

Саэтан. Вы так распалились после этих мужиков? Гниды вы серые, значит, вы ни на йоту, ни на арагонскую хоту – по-буржуйски пишется через «йот», а произносится «х», – господи, что я несу, стоя перед пропастью! – так вы ни на эту самую йоту не изменили своих гнусных намер… Ууууууууу!