Сапфо, или Песни Розового берега - [79]

— Клянусь Зевсом, я никогда не встречал такой умной, рассудительной и во всех отношениях необыкновенной женщины, как ты, Дидамия! — умилился Эпифокл. — Я давно понял, что в тебе, царица, течет кровь каких-то правителей, возможно, персидских или египетских вельмож — из тех, кто привык управлять миром. И все же, Дидамия, согласись, что ты тоже не считаешь меня просто обыкновенным мужчиной. Ведь ты же не записываешь высказывания Фаона или даже Алкея, моя табличка, а выбрала именно меня и за эти дни стала моей неразлучной тенью, от которой мне уже не хочется отделяться. Я не говорю сейчас про Леонида и его нелепые небылицы, в которые, несмотря на свой немалый ум, поверила только ты одна. Но это говорит о том, что ты, Дидамия, тоже порой нуждаешься в более мудром наставнике и учителе.

— Не называй меня, Эпифокл, восковой табличкой, — проговорила недовольно Дидамия. — Только я сама могу так себя называть и порой, если мне захочется, даже ругать себя самыми последними словами. Но это вовсе не значит, что за мной можно повторять другим. И потом, я вовсе не считаю рассказы Леонида небылицами и не жалею о том, что взялась их записывать.

— Хм, хорошо, Дидамия, пусть так, но согласись, что любое новое, будь то необычные явления или другие земли, гораздо приятнее видеть своими глазами, чем про это слушать. И у тебя есть такая возможность.

— Что ты имеешь в виду? — удивленно подняла женщина черные брови, которые были чрезмерно густыми и даже слегка срастались на переносице, отчего и в минуты веселья у Дидамии оставался несколько глубокомысленный, вдумчивый вид.

— Ты можешь поехать со мной, Дидамия. Я хочу, чтобы ты отправилась со мной сначала на остров Фасос, а потом — дальше…

— С тобой, Эпифокл?

— Хм, хм, я давно желал встретить женщину, которая понимала бы мои мысли и хотя бы отчасти помогла скрасить мою старость. Это ты, моя царица, — проговорил Эпифокл, прижимая руку к груди. — Ты одна с равным вниманием умеешь слушать и мои раздумья о природе сущего, и жалобы на многочисленные, и я бы даже сказал — на мои неисчислимые болезни.

— Да… но… ты что, Эпифокл, зовешь меня замуж? — спросила Дидамия и с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, глядя на замершего в восторге старика, действительно напрочь забывшего о своем возрасте, почти лысой голове и на редкость уродливой внешности.

У Эпифокла был сейчас такой важный, гордый собой вид, словно своим предложением он оказывал Дидамии величайшую честь, о которой только может мечтать любая смертная женщина.

— Это вовсе не обязательно. Ты можешь повсюду путешествовать со мной как свободная гетера. Хотя если пожелаешь, мы можем сочетаться и законным браком, — кивнул Эпифокл. — Правда, что касается мужских супружеских обязанностей, то тут, Дидамия… Хм, хм, но я думаю, мы с тобой договоримся, и я постараюсь смотреть на эту сторону вопроса сквозь пальцы, предоставляя тебе менять любовниц, а если захочешь — то и любовников. Хотя признаюсь, к женщинам я тебя буду ревновать все же гораздо меньше, чем к мужчинам.

Тут Дидамия вовсе закрыла себе рот ладонью, боясь обидеть Эпифокла неосторожным смехом и делая вид, что у нее зачесался нос.

— Послушай, Эпифокл, но как же вулкан? — спросила она, когда приступ смеха удалось подавить. — Ты же собрался после Фасоса отправляться на вершину Этны? Мы что же, в кратер вулкана тоже будем кидаться вместе, взявшись за руки? Я слышала, среди некоторых фараонов распространен обычай забирать с собой на тот свет и супругу, и всех домочадцев, и кухарок, чтобы они и там готовили им вкусные кушания?

— Да? Хм, хм, я пока не думал об этом, — серьезно сказал Эпифокл. — Но, конечно же, если ты захочешь…

— И ты мне тоже сделаешь золотые сандалии?

— Хм, хм, — нахмурился Эпифокл. — Мне кажется, в твоем случае, Дидамия, это вовсе не обязательно. И потом, я не уверен, что мне хватит материала сразу на две пары…

— Но если мы будем супругами, Эпифокл, то у нас все должно быть общим! — сдвинула брови Дидамия, изображая обиду. — Может быть, ты тогда дашь мне поносить хотя бы один сандалий? Я обещаю обращаться с ним аккуратно…

— Да? Хм, но я думаю, нам, Дидамия, учитывая разницу в возрасте, разумнее все же не становиться супругами. Ты будешь просто моей писицей и спутницей — чем это плохо? — нашелся с ответом Эпифокл.

— Но тогда, Эпифокл, если ты хочешь взять меня на работу, ты должен платить мне жалованье, как платят слугам, в том числе и тем, что переписывают книги и собирают хозяевам библиотеки. И сколько же ты собираешься мне платить, Эпифокл?

— О, Дидамия, на самом деле я очень, очень богатый человек, и у меня есть возможность как следует оплачивать твой труд, не говоря уж о том, что ты постоянно будешь делить со мной стол. Ты знаешь, я ведь очень люблю сладенькое!

И с этими словами Эпифокл с невыразимой нежностью погладил свой живот, который после бани снова сделался тугим и непомерно большим.

— Значит, ты берешь меня в рабыни? — воскликнула Дидамия и вдруг рассмеялась во весь свой густой грудной голос. — Как же это забавно, Эпифокл!

— Хм, хм, чему ты смеешься? — нахмурился старик.

— Но ведь когда-то, Эпифокл, я уже была настоящей рабыней, и для меня это — не новость.