Сапфирная роза - [46]

— Афраэль не станет делать этого, Спархок.

— Именно эти слова я и боялся услышать. Значит, нам придется играть по чужим правилам? Может быть, я и справился бы с этим, если бы понимал их получше. Честно говоря, я предпочел бы решать эти вопросы с мечом в руке. Что ж ты молчишь?

— А что?

— Ну, вздохни, закати глаза и скажи: «эленийцы», голосом, полным скорби и упрека.

Взгляд Сефрении потяжелел.

— По-моему, твои слова совершенно неуместны, Спархок.

— Но, Сефрения, это же была только шутка, — улыбнулся Спархок. — Мы часто поступаем так с людьми, которых любим.

Неожиданно в комнату со встревоженным лицом вошел Долмант.

— Интересно, хоть кто-нибудь спит сегодня ночью? — поинтересовался он.

— Завтра нам предстоит тяжелый день, ваша светлость, — отозвался Спархок. — Вы бодрствуете тоже по этой причине?

— Нет, — покачал головой патриарх. — Один из моих слуг серьезно заболел — повар. Не знаю, зачем за мной послали — я ведь не лекарь.

— Это просто большое доверие вам, ваша светлость, — улыбнулась Сефрения. — Ведь у вас есть своя, особо тесная связь с эленийским Богом. Они верят в ее действенность. Ну и как здоровье бедного малого?

— Он плох. Я послал за врачом. Говоря по чести, он не слишком-то хороший повар, но я бы не хотел, чтобы он нашел смерть под моей крышей. Так что же все-таки произошло в Симмуре, Спархок?

Спархок коротко передал все события, произошедшие в Тронном зале, то, что им поведал Личеас.

— Отт? — воскликнул Долмант. — Неужели Энниас действительно зашел так далеко?

— Мы не можем пока доказать этого, ваша светлость. Однако было бы весьма разумно неожиданно сказать об этом в присутствии Энниаса. Это может ошарашить его — нам на руку. Ну вот, по приказу Эланы Личеас и Арисса арестованы и заключены в монастыре близ Демоса, и я везу с собой несколько письменных указов о взятии под стражу некоторых лиц. Как государственных изменников. В одном из них фигурирует имя Энниаса. Кстати, у меня мелькнула одна мысль — не стоит ли Рыцарям Храма отправиться в Базилику, арестовать там Энниаса и отправить его в Симмур в цепях? Элана весьма серьезно говорила о повешении или обезглавливании, когда мы вернемся.

— Вы не сможете взять первосвященника прямо в Базилике, Спархок, — возразил Долмант. — Это храм, а храм никогда не отказывает в убежище преступнику, совершившему гражданское преступление.

— Экая досада, — пробормотал Спархок. — А кто в Базилике опекает энниасовых подпевал?

— Макова — патриарх Кумби. Прошедший год он держал все в своих руках. Макова — продажная тварь, но он хорошо разбирается в законе и всегда может придумать множество всяческих лазеек и уверток, чтобы достичь своих целей.

— А Энниас присутствует на заседаниях Курии?

— По большей части да. Он старается сам следить за соотношением сил. Все остальное время он проводит, стараясь склонить на свою сторону не высказавших своей позиции патриархов. Однако эти девятеро — весьма проницательные и хитрые люди. Они никогда впрямую не принимают его предложений, а дают понять свой ответ тем, как голосуют на заседаниях. А ты не хотела бы отправиться с нами и полюбоваться на наши забавы, матушка? — с легкой иронией в голосе спросил Долмант.

— Я, конечно, благодарна тебе за приглашение, Долмант, — ответила Сефрения, — но возникает одна трудность: многие эленийцы искренне убеждены в том, что если когда-нибудь стирик переступит порог Базилики — собор неминуемо рухнет. Так что, если можно, то я лучше останусь здесь.

— А в какое время обычно собирается Курия? — продолжил свои расспросы Спархок.

— По-разному, — ответил Долмант. — Сейчас на собраниях председательствует Макова — на этот пост избирают простым большинством — и он пользуется своей властью, назначая заседания по своему, или еще чьему-то капризу. Кстати же и гонцы, доставляющие приглашения, бывает, сбиваются с пути. К противникам Энниаса, разумеется.

— А что, если он решит начать голосование посреди ночи, Долмант? — спросила Сефрения.

— Нет, этого он не может, — ответил патриарх. — Еще в глубокой древности какой-то патриарх составил свод правил о заседаниях Курии. Из истории известно, что это был старый пустозвон, одержимый манией вникать во все мельчайшие и не имеющие никакого значения детали каждого вопроса. Именно он придумал это странное правило о сотне голосов. И именно он, возможно, просто по собственной прихоти, вставил в этот свод такой пункт: Курия может заседать только в светлое время суток. Многие из его правил просто абсурдны, но заседание, на котором он отстаивал свой свод, длилось с перерывами на ночь целых шесть недель, и в конце концов тогдашняя Курия приняла его, наверно, только для того, чтобы не в меру ретивый законовед успокоился, — Долмант задумчиво потер щеку. — Когда все это закончится, я предложу, пожалуй, канонизировать этого глупца. Ведь именно эти дурацкие правила сейчас, возможно, единственное, что мешает Энниасу сесть на трон Архипрелата. Но, как бы то ни было, нам с рассветом нужно быть на месте. Макова вообще-то не любитель рано подниматься, но последние несколько недель он встречает солнце бодрствующим. А если его не окажется, мы сможем проголосовать за нового председателя и начать без него. И будем голосовать. За все, что только возможно, и против всего, что только возможно.