Сапёр, который ошибся - [53]

Пока копали, то ротный рассказывал о том, что мусульмане закапывают умерших глубоко. Муж чин на глубине 2 метра, а женщин на глубине 2.5 метра, чтобы и после смерти они были на разных уровнях — женщина ниже мужчины.

В этом я убедился буквально через несколько часов. Мы проходили мимо кишлака, расположившегося между двух хребтов за узкой горной речкой. У хребта слева, на высоте метров 30, была большая ровная площадка, поросшая высокими деревьями с тенистыми кронами, под которыми, расположилось небольшое кладбище. Склон кладбища, ближайший к реке, был обрушен в одном месте. Толи это был оползень, а может и разрыв бомбы.

Из обрушенного края торчали тела, завёрнутые в саван и в большие ковры. И действительно несколько тел было зарыто ниже остальных. Зрелище было неприятное, и мне было очень жаль, что потревожили умерших.

Братский огонь

Панджшер. Июнь 1984 года.

В расположении полка готовились к большому ночному выходу, к засаде. Вместе с разведротой должна выйти и рота пехоты.

Когда стемнело, колона БТРов подбросила нас к входу в ущелье. Слева от дороги торопливо бежала горная речка, обмывая скалистый склон хребта, а справа почти сразу от дороги было ущелье уходящее вверх, к перевалу.

Разведрота шла впереди по каменистому ущелью, заваленному крупными камнями разных размеров. Наверное, во время бурного таяния снегов, ущелье служило руслом горного потока, сходящего сверху.

Идти было неудобно, потому что приходилось всё время скакать по камням разных размеров. Ночь выдалась ясной, и огромная луна щедро осветила ущелье.

Вскоре дошли до места, где ущелье стало поворачивать влево, и разведрота вошла в тень от скал.

Неожиданно в ночной тишине, длинными очередями взорвался пулемёт, стреляющий нам в спину.

Пулемётная точка находилась на хребте, находящемся за рекой, как раз напротив входа в ущелье. Все бросились в рассыпную в поисках надёжного укрытия.

Пулемётчик видно знал и любил своё дело, каждый пятый патрон был трассирующий, и он прицельно лупил по спрятавшейся за валунами роте. Впрочем, и предательская луна очень хорошо освещала наши позиции.

Разведрота почти вся ушла за скалы, в непростреливаемую зону. Под обстрелом осталась небольшая группа замыкания и молодой лейтенант Аракелян. Лежать под огнём было невыносимо, пули свистели над головой, рокотом разносился по ущелью жёсткий треск пулемётных очередей. Офицеры пехотинцы пытались по связи узнать, кто ведёт по нам огонь? Кому-то докладывали обстановку, и говорили о том, что есть раненые.

До разведчиков было рукой подать, и мы перекинулись с оставшимися под обстрелом мыслями о том, что надо рвануть к своим. Тогда можно стоять под прикрытием скалы, и чувствовать себя в безопасности. Пулемётная очередь уходила вправо, а мы, несколько разведчиков, рванули влево. Лейтенант Аракелян уговаривал нас остаться, но потом побежал за нами.

Пулемётчик просёк наш манёвр, и перенёс огонь на нас. Пули прошли между нами, где — то на уровне живота, но никого не задели. Только сзади нас, ойкнул и упал лейтенант Аракелян. Потом он отполз за какой-то валун. Тогда мы подумали, что он просто подскользнулся. Лейтенант был ранен в руку, но не хотел никого звать на помощь, чтобы лишний раз не подвергать опасности. Он сам отполз туда, где медик перевязывал раненых пехотинцев.

Мы уже стояли и посмеивались над тем как шугались под обстрелом.

Иногда с опаской выглядывали, и смотрели, как пехотинцы лежат за валунами в залитом лунным светом ущелье. Наконец-то выяснилось, что это позиции церандоя. Связались с ними, и они прекратили огонь.

Засада была сорвана.

Пришлось возвращаться на дорогу. Шли медленнее, потому что с нами были раненые.

БТРов пришло почему-то меньше, а мест с учётом раненых требовалось больше.

Набились битком, так что и ухватиться было не за что. На очередной колдобине сорвался и упал с брони разведчик, отделавшись ушибом и ссадинами.

К сожалению, это не единственный раз, когда мы попадали под братский огонь, и как говориться чужой может промахнуться, ну а свой в своего всяко попадёт.

Сад

1984 год. Июнь. Панджшер.

Однажды разведрота шла по ущелью, и досматривала дувалы расположенные на его склонах. В этом месте афганцы селились не в кишлаках, а отдельно друг от друга. Все дувалы были пустыми. Жители оставили свои дома, и ушли из района боевых действий.

Время приближалось к полудню, и пора было сделать привал. Денёк выдался чудесный — светило яркое солнце, а с гор дул слегка освежающий ветерок. Подойдя к отдельно стоящему дувалу, со всей осторожностью открыли дверь, и… нас сразу же накрыло волной ароматных фруктовых запахов. За высоким забором был большой фруктовый сад. Яркое афганское солнце с трудом пробивалось сквозь пышные кроны не высоких деревьев, создавая тенистые полянки на сочной мягкой траве. Все сразу поняли, что привал будет здесь.

По-хозяйски бросились в дом и стали искать всё необходимое для пикника. Нашли большой казан, противень и муку. В саду развели костёр и стали разогревать сухпай и печь блинчики на всех. Праздник организовался сам собой. Сад был очень уютным, и мы чувствовали себя гостями в этой чудесной восточной сказке.