Саня, или Двойная свадьба - [20]

Дни пролетали быстро, на работе мне постоянно находились какие-то задания, которые, по мнению нашего шефа, можно было поручить только мне и никому другому. По вечерам я сидела допоздна на кухне, работая над дипломом. Так продолжалось неделями, пока однажды вечером в пятницу Мила не вошла на кухню и решительно сказала: «Так жить нельзя! Все! Завтра мы едем на дачу».

Засунув ручку за ухо, я повернулась на стуле и посмотрела на свою квартирную хозяйку.

— Мила, побойся Бога, какая дача?

— Посмотри на себя — ты стала зеленая, как прошлогодняя пожухлая трава. Нам с тобой обеим не повредит свежий воздух.

— Но это не значит, что меня следует вывозить посмотреть на свежую травку. Могу тебя заверить, что мне не грозит стать такой же изумрудной, как ты.

— Нам нужно заняться посадками.

— Чем?

— Посадками.

— А зачем мы будем это делать?

— Сейчас все что-нибудь сажают. Это модно и очень полезно для дома и семьи.

— А что, скажи на милость, будем сажать мы?

— Ну, овес, например.

— Овес?! Зачем нам овес?

— Для кошек, они любят его есть зимой, когда им не хватает витаминов. Вспомни, как они обкусывали кактусы этой зимой. А если мы с тобой обеспечим их овсом, то, по крайней мере, спасем комнатные цветы.

— Ты что, собираешься овес заготовлять на зиму, как сено? Или заквашивать, как силос? Думаешь, наш Барон будет это есть? Не оскорбляй наших кошек. Они в любом случае траве предпочтут мясо или рыбу.

— Тогда мы можем посадить огурцы.

— Для кошек?!

— Для себя.

— Скажи мне, только честно, ты когда-нибудь сажала огурцы?

— Нет. Но почему мы не можем попробовать?

— Бред какой-то. Но, по крайней мере, никто из нас не будет мучить друг друга советами. А где мы будем сажать?

— На даче, на моей даче. У моей тетушки была дача, она вместе с квартирой перешла теперь ко мне. Я заплатила за нее страховку, должна же я хоть что-то иметь с этого?

— Конечно, тебе хочется еще и получать дивиденды. Она далеко, эта твоя дача?

— Не очень.

— На сколько не очень далеко?

— Километров тридцать от города.

— Ты там была когда-нибудь?

— Очень давно. Допрос с пристрастием уже окончен?

— Куда мы денем кошек?

— Возьмем с собой.

— На чем мы поедем?

— На машине. У моей тетушки были старенькие «Жигули», Максим отвез их на прошлой неделе к своему знакомому механику…

— Степану.

— Да, он проверил, машиной можно пользоваться.

— Твоя тетушка тебе случайно самолет не оставила? Что ты на меня так смотришь? Я опять сказала глупость? Прости меня, я не хотела. Через одно воскресенье будет Пасха, нам с тобой нужно будет съездить на кладбище: тебе к тетке и отцу, а мне… тоже нужно будет…

— У нас много времени, мы все успеем сделать.

На следующее утро Людмила разбудила меня чрезвычайно рано, даже кошки со мной были согласны, что вставать в такую рань в выходной день — просто преступление. Мы оделись потеплее, быстро собрали все, что, на наш взгляд, могло нам пригодиться в нашей вылазке на природу. Труднее всего было загнать наш кошатник в большую корзину с крышкой, которую Мила нашла на антресолях. Дольше всех сопротивлялся, конечно, Барон. Уже сидя в корзине, он все норовил просунуть в щель свою оскаленную морду. Убедившись в тщетности своих попыток, он растолкал своих товарок, улегся на дно корзины и начал испускать низкие утробные вопли. Муська и Клякса забились в противоположные углы корзины и испуганно молчали.

Пока я возилась с кошками, Людмила во дворе прогрела мотор, и мы стали загружать наши пожитки. На мой взгляд, машина даже немного просела под тяжестью вещей.

— Ты хочешь сказать, что умеешь водить машину?

— Странно, что ты спрашиваешь об этом, когда уже села рядом со мной.

— У меня была слабая надежда на то, что наш шеф не допустил бы авантюры. А, уж если он сам помогал проверить техническое состояние машины, то, надо думать, он знал, что делал.

— Водить меня учил отец, с ним я ездила довольно часто. В его поездках всегда необходимо было иметь лишнюю пару рук, я при случае могла заменить его за рулем.

Машин в столь ранний час на дороге было совсем немного. Кошки наконец затихли в своей корзине, и мне даже захотелось их выпустить, но, посмотрев на свирепый глаз Барона, проглядывающий между прутьями, я не решилась.

— Ты хоть знаешь, куда мы едем?

— Я была там пару раз, а потом у меня есть карта и адрес.

— Ну-ну.

— Что-то я не слышу оптимизма в твоем «ну-ну». Вот, смотри, нужный поворот.

Мы действительно свернули на проселок, и машина стала подпрыгивать на неровностях дороги. Мы еще пару раз свернули, дважды спросили дорогу у местных жителей, один раз развернулись, чуть не свалившись в канаву. При этом Барон проорал нам из своей клетки что-то вроде: «Смотреть надо, куда едете, раззявы! Как только таких за руль сажают!» Наконец, почти в самом конце неширокой улицы тихого дачного поселка, мы увидели небольшой двухэтажный домик, увитый побуревшими прошлогодними побегами дикого винограда.

— Это все твои владения, или есть еще? Ты знаешь кто? Латифундистка!

— Ага, ты еще вспомни семнадцатый год и скажи, что меня пора раскулачивать. Пойдем лучше, попробуем дом открыть.

Дом открыть нам сразу не удалось, дверь за зиму отсырела и ее слегка перекосило, зато дверь сарая поддалась почти сразу же. В сарае мы обнаружили садовый инвентарь и инструменты.