Сантьяго - [89]

— То была война.

— Нет, мистер Каин. Революция.

— Вы хотите сказать, что Сантьяго — революционер? — В голосе Каина звучало сомнение.

— Да, хочу.

— Женщина, которую зовут Саргассова Роза, предположила то же самое. Я не поверил и ей. И с кем он ведет борьбу?

— С Демократией.

Каин расхохотался:

— Неужели он действительно думает, что сможет свергнуть Демократию?

— Нет, мистер Каин. Демократия контролирует десятки тысяч планет, на которых проживают девяносто восемь процентов человечества. Ее флот состоит из более чем тридцати миллионов кораблей. Ее богатства и ресурсы неистощимы. Глупо мечтать о том, чтобы сокрушить такого колосса.

— Тогда…

— Он стремится лишь к тому, чтобы нейтрализовать Демократию в Пограничье, не допустить распространения на Пограничье ее пороков.

— А достигается это складированием произведений искусства и убийствами мелких контрабандистов вроде Дункана Блека?

— Дункан Блек был предателем. Его не убили, а казнили, — холодно ответила Энни.

— Результат-то один.

— А вы никогда не казнили тех, кто дезертировал, отказываясь сражаться за справедливость, мистер Каин?

Он помолчал.

— Такое случалось. Продолжайте.

— Когда вы говорите о произведениях искусства, я слышу голос Веселого Бродяги. Они поссорились из-за того, что Сантьяго отказался оставить те из них, которые приглядел Бродяга, но продал их на черном рынке, где Бродяге пришлось заплатить реальную цену.

— Чтобы оплатить наемников? — предположил Каин.

— Вам платили на Силарии или других планетах, где вы сражались? — спросила Молчаливая Энни.

— Нет.

— Не платят и нам. Наемники, как вы их называете, мистер Каин, работают забесплатно.

— Так на что ему нужны деньги?

— Вы узнаете.

— Когда?

— Скоро.

— Почему не сейчас? — настаивал он.

— Потому что, убив Одноразового Чарли, вы устроили в городке небольшую заварушку.

— Лунная Дорожка слова не сказала о том, что я его убил.

Молчаливая Энни улыбнулась:

— Я же не отшельница, мистер Каин. Отец Уильям связался со мной и рассказал обо всем еще до того, как вы прошли полпути до моего дома. И хотя вы поступили абсолютно правильно, горожане узнали, кто вы такой.

— Я и так этого не скрывал.

— Вернее, они узнали, чем вы занимаетесь. Очень некстати.

— Почему?

— Потому что половина города готова умереть ради спасения Сантьяго. Когда отец Уильям убедится, что ни один из них не пойдет сюда, чтобы остановить вас, он вновь свяжется со мной, и мы сможем выйти из дома.

— Если кто-то из них таки объявится, я смогу защитить себя.

— Незачем. Отец Уильям вправил им мозги.

— В каком смысле?

— Сантьяго хочет, чтобы вы прибыли к нему целым и невредимым, а отец Уильям уважает желания Сантьяго.

— Даже если ради этого придется отправить к праотцам пару сторонников Сантьяго?

— Едва ли такое случится, но он не остановится и перед этим.

— Если судить по вашим словам, на святого Сантьяго не тянет.

— Он не святой. Но человек, которому приходится гораздо чаще решать вопросы жизни и смерти, чем абсолютному большинству человечества.

— Таков его выбор?

— Таково его призвание.

— Почему он так проникся ко мне?

— Мне представляется, это очевидно.

Каин долго смотрел на нее.

— С чего мне входить в его команду?

— Потому что в свое время вы были революционером.

— В галактике у многих революционное прошлое.

— Большинство из них вписалось в обычную жизнь. Вы — нет.

— Я вписался лучше других. Нашел новое применение своим навыкам. Раньше я убивал людей ради идеи. — Он безрадостно улыбнулся. — Теперь я зарабатываю этим на хлеб.

— Вы заинтересовали его не тем, что убили много людей.

— Тогда чем же я его заинтересовал?

— Тем, что убивали не всех, кого могли убить, — ответила Молчаливая Энни.

Каин нахмурился:

— Что-то я вас не понимаю.

— Вы сохранили жизнь Квентину Цицеро.

— Он же взял заложника.

— Это не единственный случай. Вы десять недель выслеживали Кармеллу Спаркс, но позволили ей уйти.

— У нее же было трое детей. Одного она еще кормила. Они бы все умерли.

— Такие мелочи не остановили бы Миротворца Макдугала или Ангела.

— Тогда, может, Сантьяго следует поговорить с ними, а не со мной.

— Он не хочет иметь ничего общего с людьми, в которых не осталось ничего человеческого. Он призывает вас к себе только потому, что вы еще способны на сострадание.

— Да, способен. Только не знаю, хочу ли становиться под его знамена.

— Захотите, — уверенно заявила Молчаливая Энни. — Он — величайший человек из тех, кого я знаю.

— Как вы с ним встретились?

— Я выросла на Раксаре Два. Численность аборигенов там велика, так что правительству приходилось содержать большую армию, чтобы те вели себя смирно. — У нее дернулась щека. — Мне было одиннадцать, когда меня избили и изнасиловали трое солдат. Армия с трудом выбивала положенные ей средства, и командование не хотело шумных процессов, выставляющих армию в невыгодном свете. Дело замяли. Эту троицу перевели на другую планету, никакого наказания они не понесли. Я же провела в больнице два года.

— С тех пор у вас этот шрам? — спросил Каин.

— Вы видите только один, — с горечью ответила Энни. — Сантьяго узнал о случившемся и…

— Как? — перебил ее Каин.

— В Пограничье он уже давно. Так что служба информации у него налажена. Как только он узнал, что сделали со мной эти мерзавцы, он приказал их убить. — Молчаливая Энни мрачно улыбнулась. — Отомстила за меня Альтаир-с-Альтаира.