Сантрелья - [6]

Итак, Ветров с радостью откликнулся на просьбу друга. Его, несмотря на строго практический взгляд на вещи, всегда отличало острое стремление помочь ближнему, словно тем самым он компенсировал некоторые шероховатости своего внутреннего мира. Он с удовольствием взял Колю в компаньоны, поставив перед ним одно условие: Николай должен был получить экономическое образование. Мой брат поступил на вечернее отделение экономического факультета МГУ и полностью отдался совершенно новой работе.

Игорь ликовал. Он собственно и учиться Колю заставил, считая, что таким образом у него совсем не останется времени на его детские бредни, и так проще будет его навсегда оторвать от прежней, по мнению Игоря, никчемушной профессии. В документах фирмы Ветров с гордостью отмечал, что его компаньон — кандидат исторических наук. Работали они слаженно, практически без разногласий и при этом оставались настоящими друзьями. И вот уже лет семь их фирма существовала, переживая трудности вместе со всей страной, то процветая, то что-то теряя, но в целом не бедствуя и всегда становясь на ноги.

Я оказалась вовлеченной в стремления Ветрова заставить моего брата забыть археологию, потому что это происходило в разгар нашей любви и в лучшее время нашей совместной жизни. Мы с Игорем тогда еще смело раскрывали друг другу душу и не имели секретов друг от друга. Муж частенько делился своими успехами в перевоспитании моего брата. Я не очень одобряла его стремления, да и не очень верила в возможность переубедить Колю. Я слишком хорошо знала его горящий возбуждением взгляд и помнила его страстные рассказы о находках. Но я не противоречила мужу, во-первых, чтобы не вызывать его на ненужный спор, а во-вторых, я не хотела выглядеть насмешливой по отношению к его совершенно искренним намерениям. Однако со временем я стала замечать, что муж мой достиг своего. Во всяком случае, Коля не только никогда больше не упоминал Атлантиду, но даже не вспоминал о своих археологических экспедициях. Но верить в это мне не хотелось.

— Я догадывалась, что его работа на фирме и смена профессии, на самом деле служили средством к накоплению капитала, необходимого для раскопок, — ответила я.

— Чертов Шлиман!!! — ругнулся Игорь. — Да, ты права. Этот романтический бред он так и не выкинул из своей дурацкой башки.

— Не надо, Игорь, это сейчас не поможет. Надо наоборот по-пробовать понять его, тогда мы будем знать, где искать, — проговорила я очень осторожно, чтобы не раздуть его злости. Так когда-то я учила себя терпеливо беседовать с ним, чтобы парировать его оскорбления мягким убеждением.

— Ты права, — согласился Игорь, — хотя мне довольно много известно. Он ведь присылал мне по факсу короткие отчеты о своей деятельности там. Отчеты я тебе передам на изучение. И все же я думаю, что главную информацию ты узнаешь от Люды. Только надо, чтобы она немного успокоилась: сейчас она не в состоянии взвешенно оценивать события. Мне всегда казалось, что Людмила была его душеприказчиком.

Правда, от Люды я узнавала, что брат иногда изучал по ночам «Археологический вестник», да еще изредка перезванивался со своими бывшими коллегами. Последние чаще звонили ему сами: некоторые старались вновь увлечь его бывшей профессией и приглашали в экспедиции, но таковых было немного. В основном же, узнав о повышении Колиного материального положения, обращались с просьбами, изливали на него свои проблемы, короче говоря, по всему видно, звонили из зависти. Брат все реже делился со мной своими соображениями, прежде всего потому, что полагал, дела меня мало интересуют, а что мне будет интересно, мне наверняка поведает Игорь. После моего развода мы вновь несколько сблизились с братом, хотя прежних отношений было уже не вернуть. Думаю, что больше он теперь рассказывал жене, и что не рассказывал ей, не рассказывал уже никому на свете.

Николай женился не очень рано, лет в двадцать шесть. Люда работала переводчицей с испанским языком на одной из международных конференций по археологии. Николай, по вполне понятным причинам, старался как можно больше общаться с испанской делегацией, подробно расспрашивая их о ведущихся в стране раскопках. Однажды он оказался полезен совсем юной симпатичной белобрысой переводчице, которая никак не могла перевести какой-то термин из археологии. Коля подоспел как раз во-время. Он прекрасно говорил по-испански, а уж испанская археология была ему известна досконально. Девушка робко поблагодарила его за помощь, но тут же стушевалась и стала делать ошибки в переводе, вероятно, нервничая от присутствия рядом знатока. Коля извинился перед археологами и под каким-то предлогом откланялся, избавив девушку от своего присутствия. В перерыве он пригласил ее в буфет на чашечку кофе и выразил надежду, что не помешал ей в работе. Люда совсем смутилась и забормотала слова благодарности за помощь и т. п. Так они и познакомились. А дальше все банально — он проводил ее домой. Еще неделю они встречались на конференции, а затем месяца три встречались уже вне конференции. И, наконец, объявили родным о своем желании создать новую ячейку нашего общества — свою собственную семью. Люда была на три года моложе Николая. Она окончила романское отделение филфака и стала работать переводчиком. Она терпеливо ждала Колю из экспедиций, а впрочем, каждый свой отпуск она проводила с ним, участвуя в экспедиции в качестве обычной рабочей силы.