Пока верхние соседи укрепляют семью скандалами, мы с гостями играем в «Диксит». Это настольная игра, подарок Антона Духовского. Он вечно баламутит нас столичными штучками. Однажды затащил в парк водных аттракционов. Со слов Ляли, то был лучший день в её жизни. Недавно Духовской же подарил комплект юного иллюзиониста, из которого я узнал, что никогда не стану фокусником. Оборудование для распила кого угодно перешло к Ляле и сформировало второй самый лучший день.
Взрослых женщин Духовской развлекает фотостудией. У него самое современное оборудование: старинные кувшины, цветы живые и засохшие, кровать Наполеона, вешалка для одежды, диапроектор, простыни. Есть также фотоаппарат, глубоко вторичный в настоящем искусстве. Духовской проецирует на женские пузики и спинки африканские ландшафты и подписывает фото, например – «Водопад Виктория». И сразу ясно, кто тут водопад, а кто Виктория. Или такое: слайд винтажного комода и ручки ящичков на чьих-то трепетных сосках. И подпись – «Аглая». Эстеты сразу понимают, примерно так назывался чешский гарнитур.
Так вот, Духовской подарил нам «Диксит», чем лишил зиму её сути – длинных вечеров с чаепитиями такими усердными, что к марту отказывают почки. Теперь у нас шумно, полно гостей, все тренируют эрудицию, воображение и чтение мыслей.
Правила просты. Например, Лена загадывает картинку и говорит – «Брак»! Играющие ищут её рисунок среди прочих. Сама Лена кудрявая, симпатичная, инструктор по йоге, ездит на «тойоте» и скоро выйдет замуж. Я считаю, под браком Лена имела в виду якорь и цепи. Растрепанный юноша Григорий уверен, Лена загадала деревянного мальчика со сломанной ножкой. Игрок Ксения уже ходила замуж и зрело указывает на картинку с цветами и пельменем. Наступает время считать очки. Победил якорь. Ксения и Григорий терпят фиаско, обижаются и требую играть до утра.
Словами не объяснить всего веселья, но гости через неделю всё звонят и сожалеют о слове «Гаити», загаданном на картинке с джунглями. Скажи они тогда «Традесканция», их жизнь сложилась бы иначе. А ведь когда-то тупо обсуждали рецепты голубцов и противостоящие им диеты.
Я хотел отблагодарить Духовского. Подарил сразу две игры. Первая называется «Коровы», вторая – «Камасутра». К нему заходят подруги жены и девчонки с работы. С подругами жены Духовской смог бы играть в «Коровы», а с девчонками с работы в остальное. Тем более, «Камасутра» наверняка полна ассоциативных парадоксов и многослойных метафор. Сам я не играл, правил не знаю, но тема необъятная. И коробка огромная.
И вот, звонит Духовской. Рассказывает. Пришли к нему Айгюль, Аня и Света. Достали мой подарок. Не коров. Распечатали. Внутри нашлись четыре кубика. На двух анатомические аллегории. Показано, куда чего вставлять. Ещё два кубика, мужской и женский, дают в сумме 36 позиций, из которых гости опознали только две – «на спине» и «на коленях». Остальные фигуры где-то в области геометрических коллизий. И всё. Никакой кипящей интуиции, творческих инсайтов или там катарсисов, ноль триумфов интеллекта. Нет даже подсчёта очков. Просто снимай штаны и ну играть.
Гости смутились. Айгюль сказала, что предпочитает старый добрый героин. Аня обещала маме не вступать в тоталитарные секты и на всякий случай застегнулась. Они совсем там рехнулись, в своей Прибалтике, – добавила она. А Света призналась, что не азартная. Притом что когда-то проиграла в покер квартиру и мужа. В общем, чудесный зимний вечер у них получился. Сидели, пили чай, в окно смотрели. Всё благодаря мне.
Мой желчный пузырь возомнил себя жемчужницей. Вырастил два камня, но родить не смог. Был тихий зимний вечер. Я потушил курицу и попробовал на себе. Три кусочка, для вскрытия всех недостатков. За завтраком бесполезные вещества из курицы пошли бы детям на пользу.
И вдруг в боку вырос кирпич, по ощущениям. Не получалось ни вытрясти его, ни смириться. Не получалось также спать, сидеть, лежать, читать книжки и другими способами игнорировать реальность. К пяти утра я освоил ледяной душ, лёгкую, тяжёлую атлетику, среднюю атлетику и медитацию, которая против кирпичей вообще бессильна.
Ничто не укрепляет веру в Бога лучше ночного холецистита. В мороз, за пять километров, я побежал в церковь. Храм оказался закрыт, но я всё равно пересказал свою жизнь воротам, внёс десяток предложений и поклялся питаться спаржей. Ничего не изменилось. Забор вокруг храма как бы говорил «ваш визит очень важен для нас» и «мы с вами непременно свяжемся».
Пошёл искать полицейских, согласных застрелить меня из жалости или за 20 латов. Только бездушие и жадность этих хорошо вооружённых людей могли бы мне помочь. Но в Юрмале по ночам нет ни бога, ни полиции. Только бомж на остановке спросил который час. На трёх языках. С кирпичом в боку я показался ему лицом без национальности.
Некий сайт, полный проверенных методов лечения, объяснил: надо было спать на левом боку! А я-то всё на правом! Опять принял душ, лёг как написано, позволяя желчи вытекать широкими волнами. Всё-таки народный опыт – страшная сила. А врачам бы только деньги драть и травить крестьян таблетками. Я три часа лежал, терпел, ждал эффекта. Зря. Видимо, оторвался от корней и мудрость поколений на меня не распространилась. Снова принял душ, спорт, диклофенак и дробление камней усилием воли. Через 36 часов сплошного спорта я побрёл в больницу.
