Сантехник с пылу и с жаром - [31]
Дед пришёл с войны без конфет, очень недовольный. Шесть лет стрельбы и никаких обнимашек. Трудно было. Не то что сейчас, пять сортов шашлыка на столе.
Дашины родственники до этих слов просто молчали, а тут и вилки отложили. Мама не собиралась укорять. Наоборот, сказала она, хорошо всё так, ешьте, гости дорогие. Но они всё равно переключились на морс.
Свадьбы часто ведут толстые женщины с резкими голосами и диким темпераментом. Я боюсь их самих, их страшных традиций и ужасных конкурсов. Я сам толстый и глупый, зачем мне ещё конкуренция. Работа тамады меж тем тяжела. Гости отлынивают от радости, в лицо называют соревнования дурацкими. Мне довелось испытать зрительское непонимание. Я вёл утренник в доме престарелых. Участники боялись моего напора и норовили не дожить до подарков.
Было это в институтские годы. Сокурсницы предложили влезть в шкуру Деда Мороза, бесплатно. Давай, говорят, смех и радость людям отнесём. Как назло, девчонки были хорошенькими. Дружить с такими всего за пять минут позора – удачный размен, подумал я. Проклятое либидо.
Декабрь выдался тёмным и холодным. К богадельне ходил трамвай, весь в подозрительных пятнах. Само заведение напоминало дом привидений. Иней на стенах и окнах, света нет. Как в фильмах, где семья покупает старинный особняк. Рядом парк, плавно переходящий в кладбище. Днём терпимо, семья бодрится. Но по ночам на чердаке слышны голоса и плач. На стенах кровавые знаки. В конце фильма папаша, тихий клерк, убивает топором опасного упыря. Куски грима летят прямо в камеру.
Я сам пришёл в этот дом. Девочки затащили меня в чулан, нахлобучили бороду и колпак. И вытолкнули на сцену. Они слабо представляли устройство праздников. Им казалось, пенсионеры пустятся в пляс, завидев студента в валенках. И ошиблись. Я стоял, источая ужас. Зрители впитали флюид, им тоже стало страшно. Какое-то время мы смотрели друг на друга, мечтая разбежаться. Сокурсницы зашипели из-за кулис что-то насчёт песен и танцев. Дуры. Деваться было некуда, я исполнил несколько па. Без музыки, сам по себе. В родной степной манере. Не понимающие танцев люди полагают, именно так выглядит эпилептический припадок. Сказав какую-то банальность о долгом пути и пропащей снегурочке, я ринулся в зал. Стал приставать к старушкам, даже подмигивал.
– Как тебя зовут, девочка? Зоя Леонидовна? Стихи знаешь? Не молчи, а то заморожу! Не боишься потрогать дедушку, который старше тебя в четыре раза?
Никогда больше я не был так похож на шизофреника из маминого рассказа. Помню, поклялся никогда и нигде больше не тамадить. Но Дашины гости грустили всё отчётливей. Я встал и предупредил собравшихся, что танцев не будет. Зато я расскажу про Дашу. Посмотрите, какая она красивая. А ведь с утра плакала трижды. Всякий раз по новому поводу. На ней и сейчас мокрое платье. Не от слёз. В ней нет такого запаса влаги. Её утро началось в парикмахерской. Даша просила уложить волосы элегантно и скромно. Мастера кивнули и взбили на голове торт. С беседками, розами, жар-птицами. Всё, на что в ответ решилась Даша, – поблагодарить, выйти и разрыдаться.
Пришлось перекрашивать глаза. И огромный, с её слов, размером с астероид, обломок чёрной туши упал на платье. И въелся мгновенно. Полились вторые слёзы. От воды с мылом пятно стало темней и больше. За час до загса Даша стирала платье средством для мытья старых паровозов. И плакала, конечно. На свадьбу приехала мокрая, пахнущая химзаводом. Но если не обнимать и не принюхиваться, то отличная девчонка. И давайте уже выпьем, невесте согреться надо, сказал я.
…Мои южные родственники сразу поняли, это добрая, ироническая история. В ней полно любви. И какого бы цвета ни была молодая, какие бы пупырышки её ни украшали, я очень к ней привязан. Моя сестра подхватила, рассказала об аддитивной технике смешивания цветов в живописи. Прочие заспорили что-то о половой краске.
Северяне просто кивнули головами. Без перспектив на драку или поломку мебели. Лишь Даша ущипнула меня под столом и улыбнулась. Она вообще никогда не возражает. Только щиплется. Настоящий ангел. И родственники у неё отличные. Внимательно так всё слушают. В общем, удачно женился.
Пара слов о совершенстве
В идеальном мире число женщин и банкиров должно совпадать. Банкиров нужно даже больше, потому что некоторые мужчины тоже хотели бы за них замуж. На всех по-любому не хватит, и правительство ничего не делает, плюя на боль народа. Места роения богачей разоряются. Хватают любых – маленьких, пузатых, без ямочки на подбородке. Невесты специально изучают психологию, повышая свою эффективность до уровня василиска.
Богачей ловят в ресторанах и бутиках, лишая доступа к еде и одежде, пока не полюбит. Причём общепитовские хищницы не охотятся в магазинах. И наоборот, ресторанные не лезут в бутики. Так, мастер по взлому дверей никогда не полезет в окно. Найдёт тысячу нелепых отговорок – тридцатый этаж, зима, нет верёвок, сейф тяжёлый и прочие глупости.
Ресторанная засада требует терпения. Девушки сидят, мнут хелицерами скатерть, пьют шампанское для мимикрии. Если замереть достаточно красиво, любопытная жертва сама подходит, присаживается и убеждает себя, что всегда мечтала о такой грустной фотомодели.
