Сантехник с пылу и с жаром - [16]

* * *

На утреннике Дед Мороз ни один костюм не угадал. А дети, они за справедливость, не смолчат.

– Иди ко мне, фея…

– Я не фея, я снежинка!

– Хорошо. И ты, крокодильчик, подходи…

– Я не крокодильчик, я черепашка!

– Ладно, ты – черепашка. Будете песенку петь. Третьего мы позовём… это будет… ты-то крокодильчик?

– Не крокодильчик я. (Плачет)

– А кто?

– Динозавр!

…Танцевали. Надо было хлопать себя по разным органам, не путаться. Голова-живот-попа-колени. На скорость.

В конце танца все смеются над глупейшим из родителей, что спутал попу и голову. Искромётный сценарий такой.

В тупые родители наметили маму одного турецкого султана, крупную даму в очках. Она выглядела безобидной. Никто ж не знал, что сам султан – невоздержанный холерик.

Когда мама запуталась, Дед Мороз захохотал саркастически: «Шо ж вы, мамо…». Все захихикали следом, а янычар не вынес – прыгнул на деда и стал разрывать на тысячу маленьких Дедов Морозиков. Мальчика оттащили, но он опять разогнался – и головой деду в пузо. Рассчёт был верный. В султанской чалме крупный брыльянт блистал, из люстры. Если в печень таким попасть, да с разбегу, не то что смеяться, как дышать забудешь.

Не будь дед такая каланча – с ёлки своим ходом не ушёл бы.

Зал султану аплодировал стоя. Потому что нечего маму обижать.

* * *

Господин посол мужчина важный. Унитаз у него большой, как церковь. И что-то в унитазе сломалось.

Господин посол решает для себя – не посольское это дело, унитазы починять. Вот был бы примус, тогда да. А за горшки – нет, не берётся. Ссылается на крайнюю рукозадость, присущую послам большинства мировых держав.

Секретарь посольства звонит по газете во «все виды сантехнических работ». И вот, мастер Женя приезжает. Добрейшей души. На входе его обыскали, но не отобрали ничего. Потому что лицо честное. И мобилку оставили, хоть в мобилке мог быть тротиловый эквивалент ракеты «Булава» или даже фотик.

Посол заглянул, спросил – «Хав а ю»?

– Женя, – признался Женя.

– О! Джек! Овзихавтуплэйтугезалисенпикчерзтумайстори, йез? – спросил посол более детально.

– Йез, – Женя в ответ слепил такое умное лицо, какое только можно слепить из двух пуговок, картофелинки и лукового перегара.

Большому, красивому, как яхта, унитазу, Женя сделал наркоз, провёл резекцию и, якобы случайно, оторвал бачок с корнем.

(На самом деле, так поступают все настоящие сантехники, чтоб потом было о чём рассказывать.)

И грянул потоп.

В посольском туалете ведер с тряпками нет.

И вот, Евгению мерещится ужасное: госпожа наша Латвийский Президент пьёт корвалол стаканами, вся в пятнах, трясёт нотой протеста на пяти страницах и орёт по-русски:

– Что это такое, сука! Зачем ты затопил посольство!

Женя сдирает с себя свитер, хочет вытереть вооружённый конфликт между Родиной и Англией.

А вода прибывает. Женя ищет, чего бы перекрыть, забегает за угол, там в душе человек плещется. Женя кричит сквозь перегородку, громко, но вежливо, чтоб не испугать:

– Простите, где тут перекрыть холодную воду можно?

Теперь представьте: вы – жена английского посла. Моетесь в душе вся, вместе с сисями. «Джингл белз» напеваете. Как вдруг вбегает полуголый инкогнит, орёт взволнованно, очень похоже, что по-арабски. И совсем не кажутся его слова предложением дружить народами.

Жена посла заявляет твёрдо, что из душа не выйдет, потому что верна стране, королеве и, по возможности, мужу. А ещё лучше Девиду Бэкхему.

Евгений переспрашивает:

– Чиво?..

Тут слушатели-мужчины обычно перебивают рассказчика, интересуются, какая она из себя, дрим вумен оф бритиш амбассадор. Женя врёт, говорит, не рассмотрел, и что вера в Бога не велит ему алкать чужих тёть. По жару отпирательств всем делается ясно: сеанс имел место. И размер груди был минимум четвёртый.

А вода прибывает.

Женя убегает вдаль, искать вентиль. Леди, прикрыв полотенцем собственность господина посла, зовёт всю королевскую конницу, всю королевскую рать. Прибегают конница и рать – в туалете нет никого. Лишь озеро до горизонта разлилось. А Женя решил предупредить шефа о конфузе.

(Владимир Сергеевич, у вас есть чем застрелиться? Ну, слушайте, тут такое дело.)

Набирая номер, Женя случайно забрёл в спальню господина посла. Совершенно случайно.

Не ждите наигранных реплик – «кто спал на моей кровати и разорвал её на тыщу маленьких кроваток!» Всё-таки, Евгений – не дикая селянка Машенька. Он не валялся в перинах, просто фотографировал немножко. Той самой неотобранной мобилкой. Потом, когда конница и рать выкручивали обе его руки и левую ногу, объяснял по-шпионски правдоподобно:

– Снимал на память, вдруг никогда больше не удастся побывать в спальне английского посла…

Теперь мы всей фирмой ждём прилёта из Англии ракеты Першинг с вот такой боеголовкой, которая будет являть собой адекватный ответ на Женину дерзость. Страшно, йопт!

* * *

Ездил в детстве на охоту на уток. С мужиками. Мужики матёрые, вонючие водкой, портупеей и носками. Настоящие охотники. Матюки такие, что чуть громче – утки бы падали без выстрелов. От шока.

В будке, на спине плачущего в гору «газона» жарили яичницу. Куриные яйцы жарили, собственными рисковали в сантиметре от раскалённой сковороды, прикрученной (казалось) прямо к газовому баллону. На полном скаку. Весело и страшно!