Саншха и Ньяяти - анализ иллюзий и реальность - [2]

Однако этот взгляд на буддизм вызывает сильное сомнение у других ученых. Ольденберг говорит:

"Вполне понятно, что историческая трактовка нашего времени, которая стремится углубить понимание религиозных движений, выдвигая и раскрывая их социальное значение, приписывает Будде роль социального реформатора, задумавшего якобы разорвать кастовые цепи и добившегося для бедных и обездоленных места в основанном им духовном царстве. Но всякий, попытавшийся описать деяния Будды, должен будет из любви к истине решительно бороться с мнением, что слава такого подвига, как бы она ни представлялась ему самому, принадлежит Будде. Говоря о демократическом элементе в буддизме, следует иметь в виду, что всякая мысль о перестройке общественной жизни, всякое представление, каким-либо образом связанное с основанием идеального земного царства, религиозной утопии, были совершенно чужды этой общине. Не было ничего напоминающего о социальных сдвигах в Индии. Буддизм был чужд тому энтузиазму, без которого никто не может выступать как поборник угнетенных против угнетателя. Пусть государство и общество остаются такими, какие они есть; религиозный человек, как монах, отрекшийся от мира, не примет участия в его заботах и занятиях. Касты для него не имеют значения, ибо все земное не представляет для него интереса, но у него никогда не было намерения использовать свое влияние для уничтожения или смягчения суровости их правил в отношении тех, кто находился в неблагоприятных условиях" (В, 153-154).

Даже открытие доступа в членство общины для всех каст, относительно чего так много было сказано другими учеными, не являлось буддистским новшеством.

"До него, по всей вероятности, значительно раньше времени его деятельности, существовали религиозные общины, которые принимали в члены как мужчин, так и женщин из всех каст" (там же, 154).

Да и равенство внутри общины было чисто формальным.

"...видимо, фактический состав круга лиц, приближенных к Будде, в особенности состав ранней церкви, ни в коей мере не соответствовал теории равенства... заметная склонность к аристократизму, кажется, удержалась в древнем буддизме как наследие прошлого" (там же, 155).

Вот несколько примеров. Тапусса и Бхаллика, "первые лица в мире, которые сделали веру своей профессией", происходили из торгового класса (см. там же, 119). Затем после проповеди в Бенаресе "...число верующих быстро увеличивается. Следующим новообращенным стал Яса из богатой семьи в Бенаресе; его родители и его жена также слышали проповеди Будды и стали мирскими приверженцами этой веры. Многочисленные друзья Ясы, юноши из наиболее влиятельных семейств в Бенаресе и его округов, вступают в монашескую жизнь" (там же, 131).

Затем в Урувеле совершение чуда за чудом, "начиная с чуда преодоления известного змеиного царя", помогло Будде привлечь на свою сторону тысячу брахманов, которые ранее были аскетами под руководством трех братьев семейства Кассапа (см. там же, 132). Из Урувелы Будда, сопровождаемый более чем тысячью бхикку, направился в Раджагаху, столицу Магадхи; и царь Магадхи, Сения Бимбисара, окруженный несметным числом магадхских брахманов и членов семьи, направился послушать Будду и сделался его последователем (см. там же, 133). Именно здесь, в Раджагахе, Сарипутта и Моггаллана, два молодых брахмана, которые раньше вели религиозную жизнь как последователи саньяя париббаджака, надели на себя желтое одеяние (см. там же, 133-134); эти двое обращенных в конечном счете стали почитаться в кругах церкви первыми после учителя.

Таким образом, мы здесь получаем некоторое представление о ранних обращенных в буддизм. Как обобщает Ольденберг:

"...здесь были молодые брахманы, подобные Сарипутте, Кассану, аристократы, как Ананда, Рахула, Ануруддха, сыновья крупнейших купцов и высших муниципальных должностных лиц, как Йяза, неизменно мужчины и юноши наиболее почтенных классов общества, с воспитанием, соответствовавшим их социальному положению" (там же, 156).

И далее:

"Принцев и знатных людей, брахманов и купцов мы находим среди тех, кто "нашел свое прибежище в Будде, Законе и общине", то есть тех, кто приверженность Будде сделал своей профессией; богатые и аристократы, кажется, и здесь доминировали над бедными. Идти на помощь обездоленным, скорбящим, которые все же переживали не похожую на великую мировую скорбь непостоянства трагедию, было вне сферы буддизма. Выдающимися среди приверженцев являлись два друга Будды из царской семьи - это Бимбисара, правитель Магадхи, и Пасенади, правитель Кошалы, оба были приблизительно одного возраста с Буддой, и оба на протяжении своей жизни оставались искренними защитниками его религиозной общины" (там же, 163).

Не следует забывать, что цари и богатые купцы преподносили Будде весьма ценные дары. Так, например, Велувана, сад царя Бимбисара, был им пожалован Будде и его братству. "Это было первой ашрамой, принятой Буддой, и было установлено правило, позволяющее монахам принимать такие ашрамы" (Malalasekera, DPPN, II, 936).

Это было посвящением Велуваны, которое расценивалось Махиндой как прецедент, когда он решил принять Махамегхавану в Aнурадхапуре от Деванампиятиссы (см. там же).