Санкт-Петербург на Дону - [5]

— Опять ввести старый обряд хочешь?

— Вы ж епископы все монахи. Если монахи начнут то вводить, а то выводить, то так недалеко и своё монашеское достоинство потерять. Нет, новый обряд правильный, все предстоятели древних патриархий: Иерусалимской, Константинопольской, Антиохийской и Александрийской его одобрили. Отступить от него невозможно. Да и множество народу, особенно на Украине, ещё от отцов и дедов в новом обряде, если мы старый обряд введём, получим новых раскольников.

— Что ты, издеваешься: мне объясняешь известные вещи? — митрополит отвернулся и снова посмотрел в окно. Стрелец увлечённо ковырялся в носу, другой рукой любовно обняв бердыш.

— Да ты не падай духом, владыко. Скажи ещё, по какому обряду служил святой Лев, Папа Римский? Он же православной веры, ещё в единой Церкви святым стал.

— То совсем другой — Западный обряд, римский. От старого отличается и от нынешнего, но Церковь тогда при этом была единой, вера то одна была — православная, не латинская ересь! — воскликнул митрополит, — да разве ж в обряде дело! Зло старообрядческое не в них, а в хулении нашей Православной Церкви, а обряды скорее повод.

— И что, прямо таки у всех? А если созвать Собор да и утвердить равночестность старого и нового обряда, много ли народу в расколе останется?

Митрополит задумался, а потом стал рассуждать вслух:

— Если епископ будет старообрядный, если храмы будут отдельные, точно много народа уйдёт из раскола, может больше половины, а то и трёх четвертей. Но все никак не примирятся.

Пётр облегчённо вздохнул, он опасался неприятия как сути своего предложения так и скептической оценки глубоко понимающего в этом человека.

— Да и чихать на остатки! Пусть по медвежьим углам шкерятся, и до них руки дойдут, потом… Думай, как всё обстряпать.

— Подумаю царь.

— Вот, может быть, для службы по этому самому, древнему западному православному обряду в Москве церковь построить? Чтобы народ тут же видел, что истинная вера, она в разном обряде живёт. Ещё бы на языках разных служить, для того же?

— На греческом можно, — согласился Адриан, — на татарском ещё.

— Маловато будет, — поскрёб в раздумьях подбородок царь.

— Поищем, подумаем, — успокоил его митрополит, — это дело такое, тут всё верно должно совершаться, за пять минут не делается.

После обсуждения ещё пары тем настало время прощаться. Адриан благословил Петра и вышел.

Знамение хотя бы какое-нибудь, как поступить, подумал митрополит выходи от Петра. И тут же сам себя оборвал: — Как фарисей, знамение требую. Теперь только Богу молиться, чтобы послал мне разумение, как всё обставить в этим Собором объединительным.

Митрополит опять посмотрел в окно. Стрелец уже выковырял из носа всё что мог и теперь счастливый обнимал бердыш обеими руками, а солнышко играло на отточенном до блеска острие оружия.

IV

Сегодня Петру не спалось. В очередной раз повспоминав свои видения он понял, что чего-то в них не хватает. Куда-то делись в России цари. Сначала царём был он, тут всё понятно. Потом он уже император, хотя как такое случилось Пётр не понял, ведь следов о том, что Константинополь и Рим (или хотя бы один из них) стали частью Московского государства в озарениях обнаружить не удалось. Потом были разные тётки, дядьки, которые были императрицами и императорами соответственно, а затем всё запуталось, монархи пропали, а появились какие-то посторонние деятели со странными названиями высшей государственной должности. Пётр совершенно не понимал что случилось. Он ворочался, пока не улёгся на спину и не стал разглядывать пляшущие на потолке тени от пламени свечи. Полежав так некоторое время Пётр заметил, что тени уже двигаются не хаотично, а складываются в фигуры людей, а потом откуда-то появился и звук.

Царь смотрел фильм про историю царствования своих потомков.

Просмотр потряс, возмути, разозлил и пробрал его до самого мозга костей.

— Вот суки! — звенело в голове у царя, после того, как отгремели выстрелы в подвале дома инженера Ипатьева, а на полу остались лежать его потомки: Николай II с женой и пятеро детей, которых деловито достреливали и добивали штыками.

Этого я допустить не могу! Надо что-то сделать, ну ладно Пётр III, Павел I, — дело житейское, но это, это уже вообще совсем!

— Вставай, Алексашка! — ткнул пяткой Пётр мирно дрыхнущего возле царской спальной лавки Меншикова, — царь думать будет.

— Ага, — сонно зевнул царский наперсник, и без дополнительных указаний побрёл в людскую за свечами и квасом.

— Пирогов ещё принеси, с зайчатиной, и ещё чего по-быстрому — напутствовал его Пётр — с ними лучше думается.

Итак, разложим по полкам предметы головной боли. Чтобы династия не закончилась так печально нужно поменять в стране …что? Наверное, даже нет, точно — в первую очередь ликвидировать нищету народа. Для начала хотя бы постараться избавиться от голода.

Тут у нас одна дорога — распахать Дикое Поле, которое, вот незадача, пока вообще под нашими врагами, то есть для решения вопроса внутреннего надо решить вопрос внешний.

А что в целом с внешней политикой?

Турция, Швеция, Польша и Китай, хе-хе. Остальных, поскольку нет границ, а значит нет непосредственной угрозы можно пока не опасаться. Хотя, конечно, Англия, Франция и Римская Империя нам спать спокойно не дадут.