Санкт-Петербург на Дону - [18]

Но отправились осматривать достижения английского загнивающего феодализма не все русские дипломаты. Фёдор Алексеевич Головин с якобы частным делом, отправился через Канал. Быть во Францию самому, даже в составе тайного посольства, Пётр посчитал несвоевременным. Всё-таки война с османами ещё не закончена, такие контакты с противником наших союзников могут быть неодобрительно оными союзниками восприняты. А нам вместе с ними ещё с Турцией мир заключать. Всему своё время. Пока обойдёмся частным визитом. Торговлю в новых русских черноморских портах предварительно можно и так обговорить.

Остальные послы наслаждались осмотром предприятий.

— Да, столько всяких заводов на Руси нам ни в жисть не построить! — сокрушался Меншиков по итогам осмотра предприятий английской промышленности.

— Англия тоже, не сразу стала первоклассной державой, — не согласился с ним Лефорт — со временем и наше царство достигнет всего.

— А надо ли нам всё? — спросил Пётр. Пока будем догонять первые тоже, на месте стоять не будут, уйдут вперёд, и мы опять останемся в отсталости. Я вот думаю, что нам нужно своё, что-то, в чём мы сразу первыми станем, быстро и сильно. Вот глядите сюда — видите, как хитро путь для шахтных вагонеток до завода проложен: из железа полосы, рельсы называются, прибиты к деревянным поленьям. И так от самой шахты. Ни дожди такую дорогу не размывает, ни колёса её не разбивают, ни в колее грязь тележку не засасывает. Вот что надо делать в первую очередь! А остальное уж приложится постепенно.

— Дык, экселенц, уж англичане оную железную дорогу делают, мы уж никак первыми не будем, — удивился Меншиков.

— Они, считай, внутри завода прокладывают, а мы города такой дорогой соединим! Ну, для начала, на волоках установим. По рекам всяко гораздо дешевле груз везти, чем гужом, а если с Исети до Чусовой такую дорогу устроим, сильно обороты грузов с уральских заводов сможем увеличить, а если ещё у Царицына между Волгой и Доном волок железом обуть, Вятку соединить с Северной Двиной, то у нас вся наша огромная держава объединится и свяжется накрепко. И ещё, вот такие дороги, повозки к ним, оснастку, можно и в другие страны продавать, за дорого, потому как кроме нас никто так не сделает.

— Ещё ко Днепру от Москвы железный волок такой хорошо бы, — поддакнул царю Меншиков.

— А хватит ли железа на такую красоту? — спросил Лефорт — я приблизительно в уме прикинул, то выходит всё русское железо, которое сейчас делается на продажу за год, уйдёт на 20 вёрст сей дороги. И кто платить будет?

— Железа с Каменного пояса пойдёт скоро множество, Демидыч докладывал, за число годов малое может увеличить выпуск многократно. Ну а платить… Есть у меня мысли, откуда кредит брать: будем возвращаться домой, заедем в Киев и там ещё в давних пор евреи живут: под такое дело можно будет с ними и договориться.

— Ах и ох! — одновременно воскликнули и Меншиков и Лефорт.

— Как же так, мон шер ами, — начал плакаться первый, чего ж мы сразу, перед Польшей туда не заехали, а теперь такой крюк давать, почитай неделю лишнюю в тарантасах трястись.

— Ну ёлы-палы, и вы туда же! — не стал сдерживать раздражения Пётр. Откуда же я знал, что нам богатые европы денег не дадут?

* * *

После окончания всех переговоров, найма спецов и осмотра местных достопримечательностей, русская делегация собралась путешествовать дальше. Провожала их принимающая сторона, в знак особого внимания, до самого корабля.

На прощанье Пётр заключил, так полюбившегося ему Вильгельма, в объятья, правда, макушка английского короля оказалась на уровне подмышки русского царя, разница в росте дала себя знать, но трогательности момента это не испортило. Король даже пустил сентиментальную слезу.

XIII

Вена, Венеция и германские княжества остались позади. Везде прошлись со стандартной программой: торговые соглашения, найм специалистов и заверения в вечной дружбе. На пути в Данию послов настигла сразу две новости: в Польше умер Ян Собесский, а Москве произошёл стрелецкий бунт.

— В Москву надо, срочнее, срочнее, — причитал Меншиков, приплясывая возле Петра от нетерпения — не ровён час это отродье гнусное всю столицу испоганит!

— Не суетись, Алексашка, — урезонил его Пётр. Сам подумай: когда бунт начался? Сколько по времени письмо к нам шло? За то время уже, небось, всех бунтовщиков переловили и в крепость посадили, а кого и казнили уже. Сам знаешь, с Ромодановским шутки плохи.

— А точно?

— Нутром чую!

* * *

Несмотря на плохие известия, посольство продолжило свой путь. Только смерть польского короля вынудила путешественников обойти его владения стороной: в этом государстве наступило время смуты, когда каждый задрипанный шляхтич мог вести себя как полноправный монарх и творить чего ему вздумается, вплоть до того, что казнить попавших в его руки послов, без каких-либо для себя неприятных последствий.

В Копенгагене русскую делегацию встретил будущий король, принц Фредерик. Он проводил послов во дворец и представил их своему отцу — королю Дании и Норвегии Кристиану V. Разговор крутился вокруг возможных войн и прочей политики.

— Нынешняя война Аугсбургской лиги против Франции подходит к концу. Дело идёт к тому, что все останутся при своих. Когда мы освободимся от союзнических обязательств перед шведами, тогда придёт черёд им расплатиться с нами за прошлое! — горячился король.