Санитар морга - [18]

Огонек свечи был слишком мал, чтобы высветить всю пещеру. Нам была хорошо видна только ближняя стена, все остальное тонуло во мраке. Звук наших шагов гулко отдавался в дальних углах. Сперва мы ступали очень осторожно, словно опасаясь провалиться в какой-нибудь колодец, однако вскоре осмелели и, взяв каждый по свече, разбрелись в разные стороны, с любопытством озираясь вокруг.

Своды пещеры то взметались кверху, в непроглядную тьму, то сжимались в тесное кольцо, так что приходилось наклонять голову или даже пробираться ползком. Наконец, несколько часов спустя, мы вышли в небольшой зал, в котором и решили расположиться на ночлег. Разложив спальные мешки, мы разожгли примус, чтобы вскипятить воды, и вообще устроились как у себя дома. Каменные выступы служили нам сиденьями, небольшие карнизы слоистых известняков — полками под разные мелочи, а один из сталагмитов — природным канделябром для свечи. Подсев поближе к свету, я достал свою заветную тетрадку, которую нарочно сшил для этого путешествия, и подробно зарисовал весь пройденный нами путь.

Признаться, у меня была тайная мысль: как-то я слышал от местных старожилов одну красивую легенду. В стародавние времена, когда еще и человека на свете не было, жил на земле гигантский дракон. Однажды, мучимый похотью, он похитил сестру бога солнца. Тогда бог солнца вызвал его на бой и вступил с ним в кровавую битву. У него был чудесный лук, стрелявший сразу во все стороны. И так быстро доставал он из колчана стрелу, накладывал ее и спускал тетиву, что летящие стрелы образовывали сплошную стену, подобно спицам быстро крутящегося велосипедного колеса. Сколь ни был могуществен и велик дракон, не смог он устоять против такого натиска и, пораженный огненными стрелами, рухнул на землю и окаменел. Говорят, что и по сей день в горах находят отдельные кости этого гигантского змея, хотя об истинных его размерах до сих пор нет единого мнения: одни сравнивают его с тучей, другие — с горой, но это, на мой взгляд, явное преувеличение.

Пересказав легенду ребятам, я заявил, что намерен отыскать скелет этого Дракона в толщах скал, на что Виктор только иронически усмехнулся, а Виталик возразил, что самое большее, что я могу найти, это слепого протея, маленькую ящерку с редуцированными глазками и тоненькими лапками. Впрочем, тоже с усмешкой добавил он, суеверные жители буржуазной Югославии почитают протея за дракона и приписывают ему всевозможные природные бедствия — от потопов до извержений вулкана. Вика ничего не сказала, и это меня приободрило. Я твердо порешил отыскать останки древнего Дракона и показать этим скептикам, на что способны настоящие упорство и настойчивость.

Вероятно, мы выбрали не лучшее место для ночлега. Со всех сторон стены были покрыты натеками, по которым струилась вода. Ее журчание казалось едва слышным и неприметным, когда мы шаркали по камням ногами и громко переговаривались. Но стоило нам задуть свечу и перестать ворочаться в своих спальных мешках, как оно тут же разрослось до размеров всего невидимого в темноте зала, постепенно ухо начало различать в его, казалось бы, однообразном звучании различные нюансы, которые тоже, в свою очередь, приобретали несоразмерное значение, раздробляясь на более мелкие составные. И вскоре в моей голове заиграл целый оркестр из звуков падающих капель, всплеска воды и гулкого журчания невидимых ручейков.

Куда стекаются эти ручейки, мы узнали на следующий день, когда, после утомительного перехода по узкой, наклонной галерее, вышли в небольшой зал, отгороженный от нее слившимися сталактитами и сталагмитами. В сплошной завесе было круглое отверстие; пробравшись через него один за другим, мы не смогли удержать возгласа изумления и восхищения. Перед нами лежало глубокое подземное озеро. Его ровную, совершенно гладкую поверхность не тревожило ни единое движение. Из дальнего его конца величественно вытекала подземная река, исчезая во тьме широкой галереи с нависшими сводами. Мы достали резиновую лодку, наполнили ее воздухом и спустили на воду. Она была достаточно вместительна и устойчива для четверых человек. Два коротких весла впервые рассекли зеркальную гладь подземного озера…

Шесть дней подземная река несла нас по длинным галереям, то широко разливаясь, спокойная и могучая, то попадая в каньон, стискивавший ее с обеих сторон каменистыми берегами, и тогда она становилась стремительной и бурливой.

Несчастье случилось к концу первой недели нашего путешествия, когда, по неловкости, Виталик уронил очки в воду. С легким всплеском они косо ушли на дно. Здесь было неглубоко, он закатал рукав курточки и по локоть сунул руку в воду. Мне показалось, он что-то нащупал… И неожиданно с громким воплем он подпрыгнул в лодке, мотая побелевшей от холода рукой. На среднем пальце явственно виднелись четыре одинаковые маленькие ранки, отстоящие друг от друга на равном расстоянии. Вероятно, это были следы зубов какой-то пещерной рыбы. Через несколько минут Виталик почувствовал недомогание. Мы пристали к берегу и, перетащив своего товарища из лодки, уложили его в спальный мешок. Вика вскипятила воды на примусе. Виталика била крупная дрожь, как в лихорадке, но после большой кружки кипятку, в которую Виктор добавил немного спирта, она немного унялась. Виктор залил ранку спиртом и замотал тряпицей. Бледное лицо Виталика порозовело, он забылся неспокойным сном. Следующие два часа прошли в напряженном ожидании, в течение которого мы хранили гробовое молчание. Затем Виталик открыл глаза. Меня поразил его взгляд: он был преисполнен муки и смертной тоски, он умолял о помощи, но губы Виталика оставались неподвижными. Вскоре он потерял сознание. Виктор неуверенно сказал, что надо бы размотать палец и осмотреть ранку. Еще никогда не видел я его таким растерянным.