Санджар Непобедимый - [34]

Конь был хорош, всадник держался в седле безукоризненно. Казалось, никто не догонит Ниязбека. Но сегодняшние соревнования были полны неожиданностей. Снова из толпы преследователей выскочил всадник. Он был мал ростом, скакал на невзрачной, но крепкой лошаденке.

Появление соперника в тот момент, когда победа была близка и Ниязбек мчался в предпоследнем круге, оставив далеко позади себя всех участников состязания, казалось всем излишним и оскорбительным.

— Кто это, кто это? — спрашивали друг друга бородатые толстяки в роскошных ярких халатах и белых чалмах. Их беспокоила судьба сотен рублей, поставленных в заклад.

Со страшной быстротой преследующий настигал ничего не подозревавшего, упоенного победой Ниязбека. Всадники сшиблись в облаке пыли.

— Кто? Кто это? — шумели гости. — Откуда он взялся?

Но кто бы он ни был, когда после ожесточенной борьбы, тянувшейся на протяжении трех кругов, джигит швырнул козла перед камнем, на котором сидели судьи, толпа единодушным воплем приветствовала победителя.

— Тише! Порядок! — закричал громовым голосом глашатай.

И когда порядок водворился, он объявил:

— К вам обращаюсь, участники копкари! Первого козла взял наш гость Джалалов. За первого козла достойно боролись Санджар, хозяин праздника Ниязбек и молодой гость из Ташкента — Джалалов. Молодость победила!

Соревнования продолжались. Джалалов важно сидел среди почетных стариков в пожалованном ему в виде приза новом халате. Его чествовали как победителя.

Вечером, когда у костров участники игры насыщались бешбармаком из затасканного и истерзанного козлиного мяса, Николай Николаевич спросил Джалалова, что побудило его оспаривать победу у Санджара и Ниязбека. Покраснев, как девушка, юноша ответил:

— Санджар и Ниязбек посмеялись надо мной, когда я просился на улак. Они говорили мне: «Куда? Твой удел сосать грудь матери. Да и силенок не хватит…» Теперь они знают, что мой удел быть воином.

В это время подошел Санджар. Лицо его было спокойно, только маленькая жилка дрожала на щеке. Он остановился около Кошубы и, быстро оглянувшись по сторонам протянул ему подпруги, которые держал в руках.

— Посмотри, товарищ начальник!

— Черт! — вырвалось у командира.

— Вот, только я и хотел сказать… Обе подпруги были подрезаны.

Но поговорить толком не удалось. Кто–то осторожно Тронул Кошубу за рукав гимнастерки, и он, резко повернувшись, очутился лицом к лицу с невысокой старушкой. Как и большинство степнячек, она не носила паранджи и чачвана и только слегка прикрывала лицо полой халата, накинутого на голову. Лицо старушки было заплакано, губы жалобно вздрагивали.

— Что тебе, бабушка? — спросил Кошуба.

— Господин! Ой, господин, заступись за нас, позволь мне сказать.

— Да говори же!

— Ой, большой господин, скажи, кто мне отдаст деньги за козла? Ой, помоги мне! Вы, большевики, справедливы к народу, вы помогаете вдовам и сиротам!

— Какого козла? — недоумевал командир.

— Ой, моего козла, моего козлика… Утром пришли, забрали моего козлика, зарезали и отвезли на улак… И сейчас играли с ним.

— Купили?

— Нет, говорят, ты старая, и тебе деньги все равно не понадобятся, а я говорю, что у меня дети… а они… Помоги, заступись!

— Ладно, понятно… А других козлов у кого взяли?

— Одного козла, что с белыми отметинами, отняли у такой же несчастной вдовы, как и я, а другого взяли у Тахтасына. Ой, господин, кто мне отдаст деньги за козла? Заставьте их заплатить, вы большевики, все можете.

— Сейчас, сейчас. Вот идет сам хозяин. Его спросим. Старушка испуганно зашептала:

— Ему только не говорите… Не говорите, что я жаловалась. Плохо мне будет…

Она сделала порывистое движение, чтобы уйти.

— Постой–ка, бабушка… И скажем ему сейчас, и плохо не будет.

Лицо подошедшего Ниязбека сияло самодовольством. Он снисходительно взглянул на старуху и, потрепав ее по плечу, проговорил:

— Что, старая, любопытно посмотреть на командира Красной Армии, а? Смотри, смотри. Большой командир! Очень большой.

Почувствовав прикосновение хозяйской руки на плече, старушка сжалась в комок. Лицо ее подергивалось, суковатая палка запрыгала в слабых руках.

— Ну что ж, насмотрелась? Иди, иди старая, у нас тут дела с другом нашим, командиром… Не мешай…

И он улыбнулся, показав ряд белых и крепких зубов. Ласковость Ниязбека, очевидно, перепугала вдову больше, чем резкий окрик, и она метнулась в сторону.

— Стой, бабушка, — сказал Кошуба, — не спеши. — Обернувшись к Ниязбеку, он продолжал: — Дорогой друг, у вас есть с собой немного денег?

— Как же, как же, — с полной готовностью Ниязбек быстро размотал поясной платок и извлек из него увесистый кошелек, — всегда готовы служить другу нашему…

— Вот что, сколько стоит у вас в Тенги–Харамеодин обыкновенный козел?

— Старый или молодой? — недоумевающе спросил Ниязбек.

— Ну, так… Среднего возраста.

— Да, ну сколько бы он мог стоить? — вслух начал соображать помещик.

Когда он назвал цифру, Кошуба спокойно заметил:

— Пожалуйста, отсчитайте.

Тот повиновался.

— А теперь вручите эту сумму старушке.

Только на секунду задержалась рука с деньгами в воздухе, и лицо Ниязбека как–то покривилось. Но тотчас он снова заулыбался. Сделав два шага к старушке, он взял ее руку, вложил деньги. Затем подтолкнул ее и сказал: