Санаторно-курортный маньяк - [36]

– Коллеги, я в раю, – пробормотала Нелли, делая большой глоток.

Потом Маркс присел на корточки возле дрожавшей от холода Алины и внимательно на нее посмотрел. Пузько покраснела.

– Меня ваш взгляд смущает, – сказала она с вызовом, скрещивая руки на груди и укрывая ее от нескромных глаз хозяина «Хаммера».

– Вы краснеете совершенно зря, – пожал плечами Володя. – На вас, девушка, налипло столько грязи, что уже и не разберешь, что у вас где. Конечно, я прежде всего мужчина, а потом уже просто хороший, добрый и богатый человек, но вы же не думаете, что я могу заинтересоваться такой замарашкой?

Он засмеялся. Алина разозлилась.

– Ну так что, кружевное платье нести? – спросил Володя. – Больше никакой одежды у меня в машине нет.

– Я не буду надевать чье-то поношенное платье, – отрезала Пузько.

– А чью-то поношенную футболку? – спросил Маркс, снимая свою майку через голову.

На глазах у Алины, помимо ее воли, навернулись слезы.

– Какой благородный поступок, – пробормотала она, натягивая Володину футболку, которая доставала ей до середины бедер, – если бы я так не любила своего бывшего мужа-сантехника, то наверняка влюбилась бы в вас.

Пузько вытащила из упаковки «Миллера» бутылочку и прильнула к горлышку, а потом в изнеможении привалилась к сосне.

Где-то в лесу защебетала птичка. Близилось утро.

Сердце Светы билось тяжело и глухо.

– Не нервничай, – сказал Сергей Витальевич, глядя на секретаршу, – я уже сказал, что не буду тебе вредить. Ты приятная девушка и хороший товарищ, а я – не сексот.

Светлана Георгиевна села на пол.

– Мне надо ехать, – сказала она, – прямо сейчас.

– Это разумно, – ответил директор. – Если тебе, конечно, есть куда.

– С этим плохо, – ответила Булкина и встала, – но я что-нибудь придумаю.

В помещении было тихо, как в склепе. Где-то в парке пели цикады.

– Может, расскажешь, в чем дело? – сказал Сергей Витальевич, привалившись спиной к ножке разделочного стола. – Не исключено, что я смогу дать тебе совет.

– Я уже давно разучилась кому-либо доверять.

– Как хочешь. Это твое право.

– Дай мне свою машину, – попросила Света, – мне надо в город. Ночью мне никак отсюда не уехать.

Директор молча вынул из кармана ключи от своей серой «Королы» и протянул девушке.

– Я оставлю машину на стоянке у метро «Пролетарская», – сказала Булкина. – У тебя есть второй комплект ключей?

– Да.

Она молча повернулась и вышла из кухни.

– А где бандиты? – спросил Максим, озираясь. – Убежали?

– Ты только что это заметил? – скептически поднял одну бровь Володя. – Они вырублены надолго. Даже если пришли в себя минуты на две, отползли не дальше ближайшего куста и опять отключились.

– Значит, они где-то недалеко вместе со своим грузовиком. И надо быть осторожными, – сказал Энгельс, морщась. У него очень болела нога.

– Надо отсюда убираться, – сказал Маркс. – Змеи, бандиты, комары, болотная лихорадка, грязь и еще сероводородом воняет. Для пикника не самое удачное место.

– А как же агрегат нашего профессора? – спросила Нелли, слегка покачивающаяся после двух бутылок пива, и плотнее закуталась в банный халат. – Он же где-то там?

– И еще у нас труп, – подсказала Алина, кашлянув. Выпитый «Миллер» и голый торс Маркса слегка ее будоражили. – Надо его сдать милиции.

– И еще хорошо бы что-то сделать с моей ногой, – вздохнул Энгельс, – а то она раздулась и онемела. Того и гляди отвалится.

– Думаю, что до этого не дойдет, – сказал Володя, осматривая пострадавшую конечность молодого ученого, – через пару недель должно полегчать. Но врачу показаться не мешало бы.

Он встал. Энгельс, Пузько и Околелова сидели и лежали на земле, не делая попыток не только встать, но даже просто пошевелиться.

– Ну, ребята, – обратился к ним Володя, – последний рывок! Надо вытащить из болота устройство, погрузить его в багажник «Хаммера», положить туда же труп, чтобы его не перепрятали бандиты, и ехать в санаторий. Я могу сделать все это сам. Но я не знаю, где затонул ваш аппарат, и не слишком хорошо представляю, какой он из себя. Так что мне нужна помощь.

Живописная группка молчала.

– Я не могу, – наконец сказал Энгельс. – Если бы надо было спасать человека, я бы ползком пополз, но за агрегатом, мать его, я больше не ходок, то есть не плывун. Я вообще не могу смотреть больше ни на болото, ни на устройство, ни тем более на Кулибину, чтоб она была жива! Еще вчера вечером я был здоров и бодр, в тепле и уюте. У меня была машина, хоть и «копейка», но на ходу. А сейчас я лежу мокрый и грязный в одних трусах в лесу у болота, меня кусают комары, ногу раздуло, автомобиль разбит и утоплен, в нем лежит труп, и меня едва-едва спасли. Я рад, что мои коллеги живы и здоровы. Я, Маркс, обязан тебе жизнью, и ты всегда можешь на меня рассчитывать, но сейчас встать я не смогу.

Закончив свою речь, он мешком повалился на землю и застонал.

– Я тоже не могу, – тихо ответила Нелли. – Я напилась пива и еле языком ворочаю. Сейчас, извините, засну. Все-таки в моем возрасте трудно переносить такие марш-броски.

И она с глухим стуком повалилась на землю рядом с Энгельсом.

Алина молча встала и пошла к болоту.

– Давай трос, – сказала она Володе, – пусть ребята отдохнут. Они прекрасные люди, с которыми можно и в огонь, и в воду. Настоящие друзья. Я помню, где утонул агрегат, потому что именно я его утопила.