Сан-Феличе. Книга вторая - [72]

Фердинанд, пробудившись, с минуту оставался озабоченным, затем встал. То ли печальное обстоятельство, казалось совсем забытое, теперь, когда он был вне опасности, все же отягчило скорбью его отцовское сердце, то ли королю пришло на ум, что святой Франциск Паоланский поскупился на покровительство, которое он ему обещал, и пожалуй, выстроить ему по обету церковь значило бы оплатить слишком дорогой ценой эти милости, столь скудно простершиеся на его семью.

Король распорядился, чтобы тело маленького принца весь день оставалось в часовне, а на следующий день было погребено без всякой пышности.

О его смерти другим европейским дворам и двору Обеих Сицилии, ставшему двором одной Сицилии, должен был напоминать только фиолетовый траур в течение двух недель.

После того как было сделано это распоряжение, королю доложили, что адмирал Караччоло, накануне, как мы узнали из рассказа лоцмана, сыгравший роль квартирьера для короля и королевской семьи, просит о чести быть принятым его величеством и ожидает в передней.

Король был привязан к Караччоло всей силой антипатии, какую у него начинал вызывать Нельсон, поэтому он поспешил распорядиться, чтобы Караччоло провели в библиотечную комнату подле его спальни; в своем нетерпении увидеть адмирала он вошел туда еще полуодетый и, придав своему лицу, насколько сумел, радостное выражение, воскликнул:

— Мой дорогой адмирал, я очень рад тебя видеть! Я хочу первым делом поблагодарить тебя за то, что, прибыв прежде меня, ты тотчас обо мне позаботился.

Адмирал поклонился, но его лицо оставалось серьезным и не просветлело в ответ на ласку короля.

— Государь, — отвечал он, — это был мой долг как верного и преданного слуги вашего величества.

— Потом мне хотелось похвалить тебя за то, как хорошо ты управлял фрегатом во время бури. Знаешь ли, из-за тебя Нельсон чуть не лопнул от бешенства. Я бы здорово посмеялся над ним, уверяю тебя, если бы не натерпелся тогда страху.

— Адмирал Нельсон с таким тяжелым и поврежденным в бою судном, как «Авангард», не мог сделать того, что мог сделать я с моим фрегатом, быстрым кораблем современной конструкции, не попадавшим никогда в переделки. Адмирал Нельсон сделал то, что мог, — возразил Караччоло.

— Это как раз то, что сказал ему я, пожалуй, в другом смысле, но именно в этих словах. И еще прибавил: я весьма сожалею, что не сдержал своего слова и поехал с ним, а не с тобою.

— Я знаю это, государь, и глубоко этим тронут.

— Ты это знаешь? Кто же сказал тебе? А, понимаю, лоцман!

На эти слова Караччоло ничего не ответил, но через минуту сказал:

— Государь, я пришел просить королевской милости.

— Отлично! Ты явился кстати. Говори.

— Я пришел просить короля соизволить принять мою отставку с должности адмирала неаполитанского флота.

Король отступил на шаг: он никак не ожидал такой просьбы.

— Твою отставку с должности адмирала неаполитанского флота? — повторил он. — Но почему?

— Прежде всего потому, государь, что бесполезно держать адмирала, когда флота больше не существует.

— Да, это я хорошо знаю, — сказал король, и на лице его появились признаки гнева, — лорд Нельсон сжег его, но рано или поздно мы снова будем хозяевами у себя дома и восстановим флот.

— Но тогда я не смогу больше им командовать, — холодно возразил Караччоло, — потому что я потерял доверие вашего величества.

— Ты потерял мое доверие, ты, Караччоло?!

— Я предпочитаю считать так, государь, чем упрекнуть монарха, в жилах которого течет самая древняя кровь королей Европы, в том, что он не сдержал своего слова.

— Да, верно, — вздохнул король, — я обещал тебе…

— … не покидать Неаполь, и это прежде всего; а если покинуть, то только на моем корабле.

— Полно, мой дорогой Караччоло! — сказал король, протягивая руку. Адмирал взял эту руку, почтительно поцеловал ее и, отступив на шаг, вынул из кармана бумагу:

— Государь, вот мое прошение об отставке, и я надеюсь, что ваше величество соблаговолит ее принять.

— Нет, нет, я не принимаю твою отставку, я отклоняю ее!

— Ваше величество не имеет на это права.

— То есть как это? Я не имею права? Не имею права отклонить твою отставку?

— Да, государь. Потому что ваше величество обещали мне вчера исполнить первую же просьбу, с какой я к вам обращусь. Так вот, моя просьба заключается в том, чтобы король благосклонно выслушал меня и принял мою отставку.

— Я обещал тебе это вчера? Да ты бредишь, Караччоло! Караччоло покачал головой.

— Я в полном рассудке, государь!

— Да я не видел тебя вчера!

— То есть ваше величество не узнали меня. Но, может быть, государь, вы узнаете эти часы?

И Караччоло вынул спрятанные у него на груди великолепные часы с портретом короля, осыпанные бриллиантами.

— Лоцман! — воскликнул король, узнав часы, подаренные накануне человеку, что столь искусно провел его корабль в порт. — Лоцман!

— Это был я, государь, — ответил Караччоло, поклонившись.

— Как! И ты согласился, ты, адмирал, взялся выполнить работу лоцмана?

— Государь, нет работы унизительной, когда дело идет о спасении жизни короля.

На лице Фердинанда отразилось огорчение, что бывало с ним только в редких случаях.

— Поистине, я был рожден несчастным королем: от меня или удаляют моих друзей или они сами меня покидают.