Сан-Феличе. Книга вторая - [7]

Но в стороне от этих двух партий, представляющих одна королевский абсолютизм, другая — верховную власть народа, существовала третья, если так можно выразиться, — партия разума.

Она была профранцузской, с главными ее представителями мы познакомили наших читателей в первых главах нашей книги.

Зная о невежестве низших сословий Неаполя, о испорченности знати, о разобщенности буржуазии, едва только появившейся и еще ни разу не призывавшейся к управлению государственными делами, эти люди полагали, что их соотечественники неспособны к самостоятельным действиям, и всеми силами души желали французского вторжения, без которого, по их мнению, неаполитанцы истребят друг друга в гражданских смутах и внутренних междоусобицах.

Итак, для того чтобы создать прочное правительство в Неаполе — а в представлении людей этой партии, такое правительство должно было быть республиканским, — итак, для того, чтобы создать республику, требовались твердая рука и честность Шампионне.

Эта партия, единственная из трех, знала твердо и ясно, чего она хочет. Что касается партии короля и партии народа, на объединение которых питали надежду утописты, то тут все представляло трудность: король не знал, какие уступки следует делать народу, народ не знал, какие права он должен требовать у короля.

Программа республиканцев была простой и ясной: правление народом им самим, то есть его выборными.

Но странно устроен наш бедный мир: то, что ясно и просто, всегда труднее всего претворить в жизнь.

Получив с отъездом короля свободу действий, вожди республиканской партии собрались на этот раз не во дворце королевы Джованны — тайна стала теперь бесполезной, хотя некоторые меры предосторожности при таких собраниях еще принимались, — а в Портичи, у Скипани.

Там было решено сделать все возможное, чтоб помочь французам войти в Неаполь и учредить под защитой Французской республики республику Партенопейскую.

Итак, подобно тому как город обращался за помощью к своим депутатам, республиканские вожди открыли двери своих тайных собраний для известного числа своих единомышленников и все решалось большинством голосов. Четверо оставшихся руководителей (заключение Николино в форте Сант'Эльмо и отсутствие Этторе Карафа уменьшило число республиканских вождей до четырех) не имели достаточно власти, чтобы направлять обсуждения и влиять на решения.

Вот почему в республиканском клубе в Портичи большинством голосов — исключение составляли именно эти четыре голоса: Чирилло, Мантонне, Скипани и Веласко — было решено начать переговоры с Роккаромана, который только что отличился в битве с французами при Кайяццо, и с Молитерно, который недавно дал новые доказательства своего пылкого мужества, проявленного им еще в Тироле в 1796 году.

Им обоим были предложены высокие посты в будущем правительстве Неаполя, если они выразят согласие присоединиться к партии республиканцев. Парламентёр, которому было поручено вести переговоры, красноречиво убеждал обоих полковников согласиться, перечисляя беды, что постигнут страну в случае отступления французов, и то ли из честолюбия, то ли под влиянием патриотизма оба вельможи — а они, как известно, принадлежали к аристократической верхушке Неаполя — дали согласие стать союзниками республиканцев.

Макк и Пиньятелли были единственными людьми, противившимися возрождению Неаполя, и, вне всякого сомнения, если бы они оба, представлявшие власть гражданскую и власть военную, исчезли, партия народа соединилась бы с партией республиканцев, ибо расхождения между ними были весьма незначительны.

Мы приведем здесь ряд подробностей, которые наши читатели не найдут ни у Куоко, писателя добросовестного, но ярого приверженца своей партии, отчего мы принимаем его свидетельства с некоторой долей сомнения; ни у Коллетты, автора предубежденного и обуреваемого страстями, который писал вдали от Неаполя, располагая единственным источником — собственными воспоминаниями, переполненными то ненавистью, то расположением, — итак, мы приведем некоторые подробности из «Памятных записок для изучения истории последней революции в Неаполе», произведения весьма редкого и крайне любопытного, опубликованного во Франции в 1803 году.

Автор «Записок» Бартоломео N… — неаполитанец; с простодушием человека, имеющего более чем смутное понятие о добре и зле, он приводит факты, послужившие как к чести его соотечественников, так и к их позору.

Это похоже на Светония, который пишет ad narrandum, non ad probandum 3.

«Итак, — повествует он, — состоялась встреча между князем Молитерно и одним из руководителей партии якобинцев в Неаполе, имя которого я не назову из боязни скомпрометировать его 4. Во время встречи было решено, что в ночь на 10 января в Капуа будет убит Макк, после чего Молитерно сразу же примет командование армией и даст приказ одному из своих офицеров отыскать перед стенами королевского дворца заговорщика, которого легко будет узнать по описанию его примет и по условленному паролю. Этот заговорщик, удостоверившись в смерти Макка, проникнет под предлогом дружеского визита к князю Пиньятелли и убьет его, как к тому времени убьют Макка. Патриоты тотчас же завладеют Кастель Нуово, на коменданта которого можно положиться; затем примут все необходимые меры для смены правительства и заключат, побратавшись с французами, мир на сколь возможно выгодных условиях».