Самый Обычный Попаданец - [10]

— Как же я ненавижу чертовых животных! — проорал я, и пнув в сторону труп волка, улыбнулся так злобно, что мохнатые ублюдки, которые могли видеть мою зверскую рожу, заскулив, бросились прочь, но не всем удалось сбежать, хе-хе!

Бросившись за ними следом, я размахнувшись, бросил бензопилу в ту сторону, откуда слышался скулеж убегающего волка, и после моего броска, его скулеж превратился в такой жуткий болезненный вой, что с деревьев вокруг слетели птицы, решившие что надо валить.

Когда я подбежал к волку, то увидел, что бензопила отфигачила ему левые лапы, и сраный серый ублюдок, который наверняка не прочь полакомиться девочками в красном, куда-то полз, скуля и повизгивая.

Раздробив волку ботинком голову, я отозвал духовное оружие, и уже хотел было вернуться к Суслику, но тут внезапно осознал, что не следил за тем куда бегу. Вот же ж… засада, а! И куда мне теперь идти? Ладно, хрен с ним, решил я, с утра пойду, куда глаза глядят, а пока стоит все же немного поспать. Ну и перекусить, тем более что мяса рядом со мной много, хе-хе!

Наставив левую руку на труп волчары, я сделал несколько слабых выстрелов, потратив десять процентов заряда, что успели восстановиться, и поджарил тем самым волка, а затем вновь призвав духовное оружие, трансформировав его в боевой нож, начал разделывать тушу.

Когда через кроны деревьев стали пробиваться первые лучи солнца, я, наконец, покончил с волком, и отрезав себе пару хороших жаренных кусков мяса, быстренько сожрал их, наполнив своё пузо, и зевнув, стал искать подходящее дерево, на котором можно было пристроиться поудобнее. Такое нашлось не сразу, мне пришлось немного побродить вокруг, заглядывая вверх, но обнаружив дерево с толстым стволом и толстыми ветками, я высунул из протеза лезвия, и с помощью них забрался наверх, и пристроившись поудобнее на ветке, прикрыл глаза.

***

Мое пробуждение было не самым лучшим: я видимо сильно ворочался на сраной ветке, потому что просто навернулся с неё, и упал прямо мордой в землю. Ругаясь и ворча, я призвал духовную бензопилу, и выпустил свою злость на дереве, распилив его ствол, и когда оно начало с диким треском падать, ломая как свои ветки, так и ветки других деревьев, я пошел куда глаза глядят.

…Мои блуждания, если судить по наручным часам, которые были настроены на местное время, продолжались больше шести часов. Уже начало темнеть, когда я, наконец, вышел на какую-то лесную тропинку, и молясь Аналю, чтобы эта сраная тропинка привела меня туда, где будет выпивка, жратва и сисястые девки, я пошел по ней.

Путь по ней был не таким уж и долгим, и вскоре, когда в лесу стало совсем темно, я вышел в какую-то небольшую общину, состоящую всего из трех деревянных домиков — одного двухэтажного и двух одноэтажных — и небольшой церквушки. Община явно была обитаема: сквозь закрытые ставни, из церкви пробивался свет от фонарей, а вот в домах было темно.

Хмыкнув, я подошел к церквушке, и дернув за ручку, открыл дверь и…

— Вашу ж Машу! — пробормотал я, побледнев, глядя на двадцать бородатых мужиков в красных балахонах, что сидели на деревянных скамейках, обернувшихся ко мне, и еще на двоих, что были на небольшой сцене, на которой располагался алтарь. И на этом алтаре, лицом к остальным, связанный по рукам и ногам, с перевязанным ртом, раком стоял голый Суслик, вся рожа у которого была залита слезами, а позади него стоял голый мужик. И он, сука, трахал моего бесполезного напарника…

— Приветствуем тебя в нашей общине мужской любви! — весело произнес пидарас, что стоял позади Суслика, не прекращая при этом ебать его. Остальные гандоны, вдруг резко поднялись со скамеек, и все как один, скинули с себя балахоны, так же оставшись в чем мать родила. Бляяяя… куда я, нахер, попал? Община гомосеков-насильников? Похоже на то.

— Раз уж ты пришел сюда сам, то я даю тебе выбор, молодой человек: или ты станешь нашим братом по своей воле, или станешь нашим рабом, как вот этот красавчик! Йо-хо-хо!

Тот гомик, что насиловал Суслика, засмеялся, а остальные тем временем стали отодвигать скамейки, и окружать меня. Мои бедные глазки! Смотреть на этих старых маразматиков, каждому из которых явно было больше пятидесяти, без рвотных позывов смотреть было невозможно. Ладно хоть, мой желудок был крепкий, а то увидев их болтающиеся сморщенные члены, я бы точно проблевался.

— Кхм… Выбор мне, значит, предлагаешь, — задумчиво произнес я, выбросив в сторону правую руку. — Выбор, да? Угу… Хорошо, я сейчас сделаю выбор, дай мне только пару секунд, ага… так-так-так, что же мне выбрать? Бензопилу, чтобы разрезать вас всех на маленькие кусочки, или какой-нибудь тесак? А может лучше вообще голыми руками вас поубивать?

— О чем ты говоришь, молодой человек? — засмеялся один из говнюков, который подошел ко мне на расстоянии вытянутой руки. — У тебя нет оружия даже, что ты можешь нам сделать? На твоем месте, я бы просто расслабился и получал бы удовольствие, ке-ке-ке!

Почти подделываясь своим смехом под меня, старый говноеб протянул свою лапу, и хотел дотронуться до моих штанов, но резко высвободив лезвия на протезе, я одним махом отрубил ему четыре пальца, а затем призвал духовное оружие, трансформировав его в биту. Вообще, я настолько привык к бите, к тому, как ей моно ломать кости врагов, что считал её своим символом, как и свою серьгу в правом ухе.