Самый нужный гормон. Дофамин правит всем - [63]
Согласно сайту GovTrack.us, с 1973 года Федеральное правительство приняло от 200 до 800 законов во время каждой двухгодовой сессии Конгресса. Это, конечно, много, но ничто в сравнении с тем, что политики пытались сделать. Во время этих сессий, Конгресс делал попытки принять от 8, 000 до 26000 законов. Когда люди хотят, чтобы что-то было сделано, политики рады обещать сделать это.
Это желание для контролирующего дофамина неизбежно. Некоторые люди в Вашингтоне называют себя либералами, другие — консерваторами, но почти все, вовлеченные в политику — дофаминергичные личности. Иначе бы они не были выбраны. Политические кампании требуют сильной мотивации и готовности пожертвовать всем ради достижения успеха. Долгие месяцы компании требуют заплатить цену, в том числе и семейной жизнью. H&N-люди, считающие приоритетными отношения с любимыми, не смогут достичь успеха в политике. В Великобритании уровень разводов среди членов парламента увеличился вдвое по сравнению со всем населением страны. В США членам Конгресса принято жить в Вашингтоне в то время, как их семьи живут в их родных штатах. Они изредка видят своих супруг (или супругов) в то время, как в Конгрессе работает множество молодых честолюбивых сотрудников, которые доступны для удовлетворения дофаминергических желаний. Для политика, близкие отношения — это не удовольствие; они служат для определенной цели, для того чтобы быть избранными, принять законопроект или удовлетворить биологическое желание. Что и подтвердил президент Гарри Трумэн, сказав: «Если ты хочешь найти друга в Вашингтоне, купи собаку».
Необходимость быть дофаминергическим для избрания на выборах — это на самом деле, в основном, проблема для консерваторов (республиканцев), потому что для политика с преобладающей H&N-составляющей это не всегда работает. В недавнем прошлом у консерваторов был опыт разочарования в так называемых республиках-учредителях, которые проводят кампанию за обещания правительства сократить налоги, которые все равно растут. Наиболее видимое проявление этого разочарования — создание Чайной партии (The Tea Party), выступающей за сокращение правительственного аппарата. Эта консервативная группа проявила необычный энтузиазм, однако до сих пор не достигла своей цели.
Желание быть во власти — никогда не остановится. Влияние дофамина — тем более. Изменения — представляющие прогресс или потерю традиций, — неизбежны. Но принести чувство удовлетворения могут только цепочки H&N, дающие чувство того, что конец достигнут и пришло время остановиться. Эндорфины, эндоканнабиноиды и другие нейромедиаторы H&N говорят нам о том, что работа сделана и что пришло время наслаждаться плодами нашего труда. Но дофамин подавляет эти вещества. Дофамин никогда не отдыхает. Игры политиков продолжаются на протяжении 24 часов в сутки, 7 дней в неделю, а остановка на передышку или слово «достаточно» приводят к провалу.
Это не значит, что стремление во власть обязательно плохое действие. Власть, используемая для общественного блага, может оказать положительное влияние на жизни миллионов людей. Если правительство благожелательно и эффективно, наращивание централизованной власти может помочь в защите прав слабых и спасении нищих от нищеты. Оно также может защитить работников и потребителей от эксплуатации мощных корпораций. Но если политики принимают законы, выгодные для них самих, а не для их избирателей, если широко распространяется коррупция если законодатели просто не знают, что они делают, будут страдать свобода и процветание.
Исторически, единственный способ остановить распространение власти — это совершить кардинальные изменения в виде революции. Джон Кэлхун — вице-президент США и сенатор Южной Калифорнии начала XX века, был личностью, игравшей во власть — был ли этот игрок мятежником или тираном, но он сказал: «Легче получить свободу, чем сохранить ее». Мятежники и политики — дофаминергические личности, цель которых совершать изменения.
В конце концов, основным препятствием для достижения гармонии является то, что либеральный мозг отличается от консервативного, и это затрудняет их понимание друг друга. Потому что политика — это состязательная игра, а недостаток взаимопонимания приводит к демонизации другой стороны. Либералы считают, что консерваторы хотят вернуть страну в те времена, когда меньшинство было под угрозой грубой несправедливости. Консерваторы же думают, что либералы хотят принимать репрессивные законы, которые будут контролировать каждый аспект их жизни.
На самом деле, огромное количество людей на обоих полюсах политики хотят лучшего для всех американцев. Конечно, существуют исключения; везде есть плохие люди, но они привлекают внимание прессы, все время находясь под давлением общественности Они более интересны, чем хорошие люди и они более полезны в качестве политического оружия. Но они не представляют собой типичных демократов или республиканцев.
Большинство консерваторов просто хотят, чтобы их оставили в покое, желая свободно принимать решения, основанные на их собственных ценностях. Большинство либералов хотят помочь людям изменить жизнь к лучшему. Их цель состоит в том, чтобы все люди были здоровее, защищеннее и свободнее от дискриминации. Но политические лидеры получают выгоду, разжигая вражду между этими двумя группами, потому что это усиливает преданность их сторонников. Важно помнить, что либералы хотят помогать людям становиться лучше, а консерваторы хотят, чтобы люди были счастливее, а политики — хотят только власти.
