Самый малый атлас мира - [9]
Поздоровались с чуваками. Обнялись. Чуваки достали бутылку «родной». Выпили, покурили; одной мало. Чуваки говорят:
— У нас все бабки в товаре.
А Серый говорит:
— Гоха, выручай!
Выручил.
В Балашиху мы ехали не на тачке. И в автобусе платил снова я. И в метро. И менту на Арбатской. Тому же.
Через два часа мы были в Балашихе.
— Серый, может в «Урожай» зайдем? — предложил я.
— Конечно зайдем, Гоха! — радостно ответил Серега.
2000
Лабус — не лабус
В. Р.
В Риге хорошо, в Риге Володьке нравится, в Риге Володька как свой: башка у него белая, щеки розовые — вылитый лабус.
Чуваки из Володькиного отряда в город после занятий не суются: ссат. Уже двоих курсантов РЛТУГА[1] из Даугавы выловили. Оба русские. Опознали по документам, потому что у обоих рож не было. Лабусы бить умеют. Лабусы злые.
А Володька не ссыт: у него в городе любимая. Хельга. Он любит Хельгу за то, что та мило называет его Валдисом. А еще, за то, что у нее всегда мокро между ног. В его поселке у девок тоже всегда мокро между ног. У городских не так — у них там сухо. А Хельга не рижанка: она, как и Володька, из села.
Работает Хельга официанткой в ресторане «Baltija». Там и познакомились…
В тот день Володька купил себе в универмаге отличный костюм: серый, двубортный — давно о таком мечтал. Решил, до кучи, уж и в кабак сходить. Пожрать по-человечески. Курсантская пайка Володьке — слону дробина.
Но, когда Хельга, улыбаясь не по-русски, подошла к его столику — Володька забыл про жратву. Таких круглых коленок он не видел никогда в жизни. А ее мокренькие зубки — их хотелось лизнуть. Он и лизнул… но позже.
Она приняла Володьку за своего: башка белая, щеки розовые, костюм серый — вылитый латыш. Правда, когда тот, смущаясь и краснея, мешая латышский и русский, стал делать заказ, она поняла, что ошиблась, но было уже поздно — он ей понравился.
Директор ресторана сказал, что живот стал слишком заметен — официантка не может работать с таким животом. Володька отвез брюхатую Хельгу к ее маме, на хутор. Мама смотрела волком. За своего она Володьку не приняла.
За два месяца до окончания училища Володька стал отцом. Любимая родила ему сына. Пацан получился — супер: башка белая, щеки розовые — вылитый лабус. Имя дали — Андрюха, но Хельга мило называла его Андрисом.
Распределили Володьку в Тюмень, в вертолетный отряд. От счастья он летал, без вертолета: все у него в жизни было ништяк.
Решили так. Володька едет один, устраивается на месте: с жильем, с работой — потом забирает Хельгу с сыном. По пути заедут к Володькиным: показаться. Свадьбу тоже надо.
Поцеловал Володька любимую в губы, сына в попку — маму никуда не поцеловал, — и покатил.
У калитки стояла «Ява». Хорошая «Ява». Не было в этом ни хрена хорошего. Из коровника вышла Хельгина мама, с подойником в руке. Увидала Володьку — вскрикнула, поставила подойник на землю и быстро убежала в дом. Зря он так надолго уезжал, зря.
В подойнике было парное молоко. А в дверях стояла любимая. И смотрела холодно. Да, уезжал он надолго зря.
— Где Андрюха? — спросил Володька.
За спиной у Хельги нервно замаячила мама.
— Андрис в доме, — ответила Хельга. И сразу:
— Валдис, нам нужно поговорить.
— Что с Андрюхой?
— Андрис в порядке, не волнуйся, — пауза… — Валдис. Я выхожу замуж.
«Ява»! Да, зря он уезжал так надолго.
Мама за спиной пришла в движение. Она вырвалась вперед и загородила своим тщедушным телом дочку.
— Успокойтесь, мамаша! Скандала не будет, — спокойно сказал Володька. Постарался спокойно сказать.
— Мама, принеси Андриса, — попросила Хельга.
Мама не сдвинулась с места.
— Mate! Atnesiet, ludzu![2] — закричала Хельга.
Поняла, слава Богу. И, нехотя, ушла. Володька с Хельгой остались одни.
— Валдис…
— Я не Валдис! Я Володя! — перебил он ее.
Хельга, не обращая внимания, продолжала:
— Валдис, я полюбила другого человека. Он латыш. Понимаешь?
— Не понимаю!
Володька подошел к ней, осторожно взял ее обеими руками за лицо и сказал:
— Хельга, у нас с тобой сын, дура ты…
— Он латыш. Понимаешь?
— Не понимаю! Не понимаю! Не понимаю!
— У Андриса зубки режутся. Два нижних.
— Дай его мне.
— Он заплачет.
Действительно, заплакал. Заорал. Открыл свой маленький ротик, показав Володьке два зубика-недоростка — и заорал. Володька бережно прижал сына к груди:
— Андрюха, ты чего кричишь на папку?
— Он тебя не понимает. Мы с ним говорим только по-латышски.
— Дура ты, Хельга, — ответил Володька. — Все вы тут…
Он отдал ей кричащего малыша, а потом сказал:
— Хельга, если ты тупая, то я тебе объясню. Андрюха — мой сын! Ты меня поняла?!
Молчание.
— Ты поняла?!
— Да.
Володька вдруг почувствовал, что ему больше нечего делать в этом доме. Ему нехрен делать в этой маленькой республике!
— Хельга! Позови своего лабуса.
— Нет!
— Не бойся, не трону.
— Валдис!
— Позови!
Сутулый, длинный очкарик. Башка черная. На лабуса совсем не похож.
— Лабус, отвезешь меня в аэропорт.
— Я не лабус! Я латыш! Литовцы — лабусы.
— Не перебивай меня, лабус. Отвези меня в аэропорт.
— Я не могу! Я плохо езжу.
— Зато, я хорошо. Сядешь сзади.
— Я не могу!
— Заводи, лабус.
Володька гнал как придурок. Он выжал из «Явы» все. «Ява» не взлетала. Обосравшийся от страха лабус, как баба обхватил его сзади обеими руками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл рассказов костромского прозаика, лауреата премии имени В. П. Астафьева. «И. К. будто хочет создать совершенный, замкнутый в себе мир, одновременно движущийся и неподвижный, мир-воспоминание и мир-настоящее; создать и никогда более к нему не возвращаться, чтобы мир этот существовал уже сам по себе, не теребя по пустякам отца-основателя, как мудрый, печальный, одинокий ребенок». Антон Нечаев 18+.
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.