Самый дождливый октябрь - [45]

– Я бы не помнила. Но вы же сами слышали, он Кате эскизы показал. И Зинаиде Григорьевне, наверное, тоже. А, ну и пусть. Не хочу об этом больше разговаривать.

– Хорошо, сменим тему. Тем более, что суть вашей ссоры я, кажется, поняла. Давайте поговорим об ограблении Петра Кирилловича. Где вы были с девяти утра до половины первого?

– Вы что? – Маша вздрогнула и с тревогой уставилась на меня. – Вы думаете. что это я? Но я же вам сказала, что я ни при чем!

– Спокойно Маша, спокойно, – в крохотном кабинетике, я без труда дотянулась до ее руки и слегка похлопала. – Это всего лишь начальные вопросы – стандартная процедура установления местоположения всех заинтересованных лиц в момент совершения преступления.

– Я не заинтересованное лицо. Я этого диска даже не видела. У Кати спрашивайте, где она была с девяти до половины первого. И у Зинаиды Григорьевны.

– У Зинаиды Григорьевны я уже спросила, и у Кати спрошу. И у Варвары, и у Олега Викторовича. Можете не сомневаться, этот вопрос будет задан всем.

– Вы говорите правду?

Она смотрела на меня, наполовину испуганно, наполовину обиженно. Я поняла, что время нежной дружбы закончилось. Ласковое обращение только спровоцирует новый виток бестолкового выяснения отношений. Пора проявить жесткость, поэтому я добавила в голос металла:

– Хватит устраивать детский сад! Вас ни в чем не подозревают, вас всего лишь просят помочь следствию. Неужели так трудно дать простой и четкий ответ на конкретный вопрос?

– Не трудно, – у Маши хватило совести смутиться. – Если это у всех спрашивают, тогда конечно, тогда я отвечу. Но мне, собственно, и сказать нечего. К девяти я пришла на работу и до конца рабочего дня из офиса не выходила. До одиннадцати, вообще, сидела здесь, не поднимая головы.

– К вам в кабинет кто-нибудь заглядывал?

– Белла Константиновна. Она составляла списки на заказ канцтоваров. Обычно этим Катя занимается, но в то утро она была в банке.

– Ясно. Продолжайте.

В одиннадцать Зинаида Григорьевна, позвала пить кофе – мы всегда в одиннадцать кофе пьем. По правилам на это отводится десять минут: Белла Константиновна свою чашку выпила и ушла – она очень дисциплинированная, лишней минутки никогда на кухне не задержится. А мы остались. Понимаете, в тот день ни Петра Кирилловича, ни Олега Викторовича не было, так что, мы немножко заболтались. Если бы Варвара на месте сидела, мы бы не рискнули: она такая, все доложит, и что было, и чего не было. Но она тоже куда-то смылась, пока начальство в отлучке. В общем, мы с Зинаидой Григорьевной кофе попили, поболтали, смотрим, уже и обед скоро. И мы, так на кухне и просидели до часа. Потом пообедали, посуду помыли. Тут и народ начал подтягиваться – Катя из банка вернулась, Варвара на своем месте нарисовалась. А потом приехал Олег Викторович и сказал, что Петра Кирилловича ограбили. Тут вовсе не до работы стало, сами понимаете.

– Понимаю, – сухо согласилась я. – Мне другое странно, Маша. Я не могу понять, зачем вы мне голову морочили? Зачем весь этот цирк, будто вы боитесь, что вас заподозрят в причастности к ограблению? Вы же весь день были здесь, вас видели, так зачем комедию ломать?

– А откуда я знаю, что вы мне поверите? Скажете сейчас, что я сговорилась с Зинаидой Григорьевной и Беллой Константиновной и арестуете меня!

– Боже! Маша, нельзя же быть такой непроходимой… – я сумела сдержаться и не высказать всего, что думаю об этой барышне. Вздохнула тяжело и добавила: – Не буду я вас сейчас арестовывать. И потом, тоже не буду. У меня и права такого нет, я же не в милиции работаю, а в частном детективном агентстве. Так что, не забивайте себе голову ерундой и просто отвечайте на мои вопросы. Вы когда-нибудь были у Черниковых дома?

– Да, – послушно ответила она. – Один раз.

Вот, умеет ведь! Четко, ясно, коротко – именно так, как я просила.

– А зачем Петр Кириллович вас вызывал?

– Это не Петр Кириллович… – Маша снова смутилась. – Мы с Володей приходили. Я же говорила, раньше он мне всегда показывал свои эскизы. А в тот раз у него не было с собой диска, и Володя предложил съездить, посмотреть на компьютере. Именно тогда он делал крокодила и сомневался, хотел посоветоваться, по поводу цветового решения.

Я оглянулась на картинку с крокодилом. О чем, интересно там советоваться? Крокодил зеленый, пасть красная, зубы белые. Какие могут быть сомнения по поводу цвета?

– Какие тут могут быть сомнения? – повторила я, уже вслух. – Он что, предполагал, что крокодила можно сделать оранжевым или фиолетовым?

– Нет, конечно. Но у зеленого тоже есть масса вариантов и оттенков. Нужно было выбрать подходящий.

– Допустим. Значит, вы были в доме Черниковых один раз. А в спальню, где стоит сейф, вы заходили?

– В спальню? – щеки Маши порозовели. – Извините, Рита, вы неверно представляете себе наши с Володей отношения. Он позвал меня посмотреть крокодила, и я заходила только в кабинет, где стоит компьютер. Для того, чтобы осматривать квартиру и, тем более, спальню, не было ни повода, ни… в общем, с этой точки зрения, я Володю никогда не интересовала.

«А он тебя»? Я не задала этот вопрос вслух, потому, что знала ответ. На тех, кто безразличен, не обижаются так, что и через месяц голос дрожит от обиды. Вот, например, я – разве я обижаюсь на Кириллова? Времени у него нет, чтобы к нам заглянуть, или желания – я не знаю и знать не хочу. Наплевать мне на Витьку, я его и не вспоминаю вовсе. А Маша в Володю влюблена откровенно и по уши. Я посмотрела на девушку с симпатией и улыбнулась.