Самые последние каникулы - [6]

Про один из таких случаев мне тётя Лида рассказала. Это совсем недавно произошло, в конце мая. У нас в классе родительское собрание по итогам учебного года проводили, и тётя Лида ходила туда, слушать про мои и Петькины достижения. Ну, пришла она, села на моё место (ей моё место больше понравилось, чем Петькино, так как я у окна сижу). Народ собирается постепенно, рассаживаются, в классе гомон стоит. А на соседнем с тётей Лидой стуле какой-то старичок сидит. Вернее, не старичок, а просто мужчина пожилой. Ну, и пока ждали, когда собрание начнётся, тётя Лида решила с ним познакомиться, спрашивает, кто Вы, мол, такой? А старичок улыбается так загадочно, да и говорит тихим ласковым голосом: "А я дедушка Мороз". Угу, и это при том, что за окном май месяц, птички поют, одуванчики цветут вовсю. Тётя Лида уж хотела 03 звонить, чтобы этого психа забрали скорее. Только он не псих оказался, он правду сказал, это на самом деле был дедушка сестёр Мороз, всё верно. Вот такая странная фамилия. Кстати, а в нашей семье Петька — единственный человек, носящий фамилию Воронов, так как его мама теперь Никонова.

— Петька, ну чего, долго ты там ещё колупаться станешь? — толкаю я брата локтем в бок. — Может, ну нафиг этих предателей, а? Всё равно там одно враньё у них, я им не верю.

— Не мешай.

— Давай наши новости лучше посмотрим.

— Нет, — отрицательно мотает рыжей головой Петька. — На их враньё тоже нужно посмотреть.

— Зачем? Зачем на враньё смотреть?

— Сравнить с нашим. Наши ведь тоже малость того, этого.

— Чего "того, этого"?

— Изредка допускают некоторые неточности, скажем так.

— Тоже врут?

— Ну, я бы так не говорил. Скорее, могут что-то пропустить. Что-то незначительное, детали.

— Типа того, что первыми открыли огонь всё-таки наши, американцы действительно отвечали?

— Ну да. Хотя кто там первый открыл огонь ещё можно и поспорить, но ведь у нас вообще ничего не сказали, что наши стреляли хоть куда-то. Программу "Время" посмотреть, так кажется, будто стреляли только американцы, а их перехватчики сами собой свалились от какой-то загадочной неисправности.

— Да, это наши зря так. Лучше бы всю правду сообщили, мы бы и не лезли тогда в эту их помойку капиталистическую. Столько грязи там, фе! И эти гады ещё пишут, что русские, мол, неспровоцированно открыли огонь. Ага, "неспровоцированно". Что же тогда должно произойти, чтобы было "спровоцированно"? Ядерный взрыв над Кремлём? И что три наших спутника тоже упали, про это у них ни писка! Только вонь одна и брызги слюной.

— Вот поэтому я и говорю, что нужно читать и их вариант развития событий тоже, тогда вместе с нашим сложим и получим почти полную картину.

— Ребята, — с другого бока Петьки спрашивает Ленка, — а вот вы как думаете, он всё-таки успеет, дойдёт?

— Должен успеть, — уверенно отвечает мой брат. — Он коммунист и офицер, он успеет. А ещё он мужчина, а там и женщины есть. Он успеет, не имеет права не успеть. Да всего-то двенадцать километров. Дойдёт, у него ещё четыре часа есть.

— По прямой двенадцать километров, а на самом деле сколько? — говорит сидящая с края скамейки Светка.

— И потом, это у нас здесь двенадцать километров фигня, — подхватывает Машка.

— У нас, а не там, — Ленка.

— Так далеко вообще ещё никто никогда не ходил, — Светка.

— И даже вполовину так далеко не ходил, — Машка

— А у них там ещё и ночь, плюс ко всему, — Ленка.

— Всё равно успеет, — а это Петька им отвечает.

— Девчонки, смотрите, — кивает в сторону лимонно-рыжей головой Машка, — Пашка возвращается!

И верно, со стороны пончиковой с огромным бумажным пакетом в руках и довольной улыбкой на лице широко шагал Пашка Величко. Подошёл к нам и говорит:

— Ребята, налетайте, я два килограмма купил, столько мне быстро не съесть, они остынут, а холодные уже не такие вкусные.

Сначала по пончику взяли себе сёстры Мороз, Петька помотал головой и сказал, что не хочет и Пашка протянул пакет мне. Я тоже взяла один пончик. Ай, горячий какой! Даже через салфетку жжёт. Ммм… вкусно.

Тут с визгом "А мне! А мне!!" к нашей лавочке подлетает малолетний вихрь по имени Валерик и с разбегу тормозит в Ленку. Естественно, свой пончик та не удержала и уронила его себе на колени, а оттуда уже и на асфальт. Ну, коленки-то ладно, не сильно-то и обожглась Ленка, только этот истекающий маслом пончик ещё и краешек правой штанины белоснежных Ленкиных шорт задел. Чуть-чуть, совсем краешек, но там ведь масло! Теперь пятно будет, причём оно, скорее всего, и не отстирается.

Конечно, Ленке обидно за свои шорты стало. Брат получил от неё хороший такой смачный подзатыльник и обещание оторвать ему все ухи, если отстирать пятно не удастся. Валерик отскочил от сестры метра на полтора и без особого чувства раскаяния в голосе принялся объяснять Ленке, что он это не нарочно и больше не будет и вообще он хороший. Причём во время объяснения Валерик отчего-то упорно обзывал Ленку Машкой. Чёрт. Они опять перепутались! Валерика-то не обманешь, он сестёр узнаёт. Ладно, запомним, что с жирным пятном на штанах — это Машка, теперь я её тоже отличать от сестёр смогу пока она штаны себе не переоденет.