Самвел - [142]

Царь армянских рек обращался с созданными им островами так же, как армянский царь со своими обособленными нахарарствами.

И, правда, Аракс напоминал политическое положение своей страны. Когда хитрый перс и коварный византиец, как два горных массива, объединяясь, теснили ее, протест ее и сопротивление были беспредельны. Она применяла всю свою ярость, чтобы избавиться от их гнета. А когда эти два союзника нарушали свое единение и Армения обретала свободу, тогда она начинала заниматься своими внутренними распрями. Со всей жестокостью уничтожала она свои нахарарства, как чудовищный Аракс размывал и поглощал зажатые им островки.

Охота предполагалась на одном из островов Аракса, называемом «Княжим». Когда-то один из сюникских князей пригнал на этот остров несколько пар диких зверей. С тех пор они там размножились.

Конный отряд охотников выехал с восходом солнца. Утро был тихое и прохладное. Даже «красный ветер», который дул у этих берегов Аракса, принося с собою красноватые песчинки и наполняя воздух кроваво-красным туманом, — даже этот зловещий ветер не нарушал в это утро общего спокойствия. День был ясный и приятный.

Дорога вплоть до берегов Аракса была покрыта пышной кормовой растительностью. До войны здесь паслись княжеские кони тера Нахчевана. А теперь здесь пасся вьючный скот из стана персов. Попадались иногда голые остроконечные холмики: они сохранились как будто для того, чтобы поведать прохожим о том, как жестоко поступила с ними древность. Вековые дожди смыли мягкий земляной покров с этих холмиков и оставили лишь твердый безобразный скелет. Вот вдали появился большой караван верблюдов; горбатые, с изогнутыми шеями, стоят они друг за другом, точно повисли в воздухе. Вот с другой стороны, одна за одной, упираясь в небо, выстроились несколько башен. Все они стоят на тонко источенном пьедестале, который, того и гляди, разлетится от первого дуновения ветра. А вот поодаль вырисовываются на скалах причудливые силуэты людей, похожие на статуи окаменевших богатырей. Вот извивающийся дракон поднял свою чудовищную голову и грозит раскрытой пастью проглотить прохожего. По преданию, в этих краях в старину были поселены люди, потомки драконов, взятые в плен армянами. Ныне остались лишь их гранитные скелеты.

Это была завороженная, окаменевшая страна. По ней медленно и спокойно продвигался отряд конных охотников.

Вскоре охотники достигли долины небольшой реки Нахчеван, которая, с шумом ударяясь о каменистое дно, быстро бежала вперед и соединялась с Араксом. Здесь природа выглядела иначе. На всем протяжении берегов росли плакучие ивы, низкие тутовые деревья и дикие кусты, которые, сплетаясь вместе, образовали живую, почти непроходимую изгородь.

За нею простирались обильные плодами сады горожан. До войны эти чудесные, прекрасно обработанные сады вполне подтверждали древнейшую легенду о том, что армянин стал заниматься разведением винограда с того самого дня, когда Ной у подножия Арарата посадил первую лозу. Некогда здесь под лучами животворного солнца созревали тяжелые, сочные кисти отборного винограда области Гохтан. Из этого винограда получался тот благородный нектар, что вдохновлял певцов Гохтана. А теперь осыпавшиеся, изъеденные червями кисти винограда имели такой вид, точно были побиты сильнейшим градом. Рука персидского воина совершила это гнетущее опустошение. До войны здесь краснели, приветливо улыбаясь, яблоки, напоминавшие румяные щеки юных девушек. Скромные груши склоняли до земли свои густолиственные ветви, словно приветствовали поклонами прохожих. А теперь погнулись и повисли увядшие ветки. Рука ненасытного персидского воина совершила это безжалостное преступление. До войны желтые персики робко прятались за гигантскими абрикосовыми деревьями, прикрывавшими их своей широкой, густой сенью. Теперь же пожелтевшие от жажды абрикосовые деревья оголились, сбросив свое богатое зеленое одеяние, и имели такой жалкий вид, точно уже наступил конец осени. Не было заботливого садовника, который бы утолил их жажду и спас от преждевременной смерти.

Среди виноградников возвышались двухэтажные давильни, которые не раз служили убежищем гонимым изгнанникам. Девы, сподвижницы Рипсимэ[58], долгое время скрывались в давильнях виноградников Вагаршапата. В мирные времена, с начала весны и до конца осени, в верхнем этаже давилен проживали семьи виноградарей. Они следили за виноградником, собирали плоды и в то же время наслаждались чистым и свежим воздухом среди приятной зелени. Виноградники являлись для них своего рода дачами. Теперь же не было видно никого. Давильни были пусты, а виноградники заброшены. Гром войны разогнал жителей. Одни бежали и укрылись в горах Вайоцдзора, другие попали в плен к врагу.

Виноградники занимали довольно большую площадь. Они были отделены друг от друга низкими глиняными стенами, между которыми проходили искривленные, запутанные дорожки, представлявшие темный лабиринт под тенью густых деревьев. Не раз эти страшные для врага лабиринты виноградников поглощали большие отряды врагов. Но теперь враг смело проходил по пустынным виноградникам Гохтана!