Сампагита, крест и доллар - [84]

Точно так же нельзя сказать, что какая-то партия имеет опору в определенном районе страны. В послевоенные годы считалось, что у либералов сильны позиции на севере Лусона. Однако стоило уроженцу этих мест Фердинанду Маркосу перейти к националистам, как «оплот либералов на севере» подавляющим большинством голосов выразил ему поддержку на выборах.

И по существу и по форме обе указанные партии представляют собой неустойчивый конгломерат различных групп пулитико. Поскольку они идентичны и программы их одинаковы, решающую роль в них играют личности, которые стараются привлечь представителей всех классов. В предвыборных листовках расписываются исключительно личные достоинства кандидатов (чуткий, отзывчивый, добрый, хороший семьянин) и нет почти ни слова об их политическом кредо.

Так как у пулитико есть привязанные к нему сторонники, он может — даже в обход местной элиты — добиться выделения больших средств для своего округа в обмен на голоса этих сторонников в пользу вышестоящего деятеля, помогающего ему получить нужные средства. Здесь появляются условия для маневра: можно опираться на местных «сильных людей», а можно «запродать» своих избирателей какому-нибудь конгрессмену или сенатору. Важно не прогадать, сделать ставку на «верного» кандидата, а что до его партийной принадлежности, то это дело десятое.

По примеру США на Филиппинах практикуется перераспределение государственных должностей в пользу партии, победившей на выборах, что, надо сказать, полностью соответствует филиппинским представлениям о необходимости отблагодарить за поддержку в предвыборной борьбе. Пулитико, чтобы остаться у власти, обычно становятся членами победившей партии, благо для этого не надо менять убеждений. Так не все ли равно, за какой партией идти? Главное — за каким человеком.

Большой бизнес, который в значительной мере финансирует выборные кампании, отлично учитывает это и тоже ориентируется почти исключительно на личности, на шансы того или иного кандидата, а не на его политическую платформу, что тоже стирает различия между партиями. В сущности, они руководят борьбой между отдельными представителями элиты и не способны включать в свои программы более или менее отчетливо сформулированные требования избирателей (последние часто их вообще не выдвигают). Как признают сами филиппинцы, в стране нет двух партий, а есть два механизма перераспределения власти между борющимися за влияние группировками внутри элиты, и каждый волен выбирать себе механизм или менять его по своему усмотрению. Сходство платформ, состава и организационной структуры двух партий позволяет правящей верхушке в целом намечать наиболее удобных исполнителей своей воли, не принимая во внимание их партийную принадлежность.

Сделки между представителями обеих партий всегда возможны, и ни одна из них не стремится найти опору в массах, хотя именно для них, по уверению пулитико, и существуют партии. Вся деятельность их основывается на традиции личного улаживания разногласий. Для нее характерна огромная, даже подавляющая роль руководителя, вокруг которого группируются сторонники. Поражение пулитико высшего ранга означает, что у него исчезает возможность оказывать услуги своим лидерам. Те в таком случае предлагают свои услуги победителю. Если, скажем, президентом стал националист, то конгрессменам-либералам трудно рассчитывать на «солонину» — на получение средств для своей провинции: иссякает источник, из которого платят избирателям. Чтобы сохранить влияние, лидеры, т. е. пулитико низшего ранга, переходят в партию победителя, и это никого не шокирует — напротив, рассматривается как проявление заботы об избирателях.

Мэр одного из городов, ставший, подобно многим его коллегам, либералом после того, как президентом был избран либерал, высказался достаточно откровенно: «Давайте смотреть фактам в лицо. Если вы не в партии большинства, то вы ничего не получите от Малаканьянга (президентский дворец. — И. П.), ни о какой «солонине» не может быть и речи. Вы окажетесь не в состоянии сделать что-нибудь для своего города, и, значит, вас не выберут на следующий срок».

Другой пулитико, рангом повыше (губернатор), в такой же ситуации заявил: «Моя провинция экономически слаба. Ее годовой доход всего 320 тыс. песо, и она не стоит на собственных ногах (имеются в виду отчисления в местный бюджет. — И. П.). Я не могу позволить себе роскошь перечить Малаканьянгу».

Популярный деятель — националист, решивший, что у второй партии на текущий момент более сильные позиции на местах, не задумываясь, перейдет к либералам, и те охотно примут его, учитывая его популярность. Поэтому никто не удивляется тому, что фактически почти все руководители (не исключая и президента) пришедшей в 1965 г. к власти партии националистов были когда-то либералами. Есть люди, которые меняли партийную принадлежность несколько раз. Партия же лишена возможности наказать своего нелояльного члена из опасения, что он уйдет к противнику и тем усилит его. «Перелеты» шокируют даже американцев, подлинных творцов двухпартийной филиппинской системы: здесь не удается уловить и таких различий, какие существуют между республиканцами и демократами в США. Но, с точки зрения жителей архипелага, основные моральные нормы этим не нарушаются, и, несмотря на негодующие голоса людей, получивших европейское образование, подобная… практика сохраняется.