Сампагита, крест и доллар - [66]

В 1965 г. президентом Филиппин стал Фердинанд Маркос, переизбранный через четыре года на второй срок. При нем обозначились некоторые изменения внутриполитического и внешнеполитического курса (см. ниже).

Такова основная канва исторических событий, происшедших здесь в XX в. За этот период в стране были отмечены серьезные сдвиги во всех областях жизни, к рассмотрению которых и следует перейти.

Экономические и социальные изменения. Деятельность предшественников американцев — испанцев, добившихся прежде всего христианизации Филиппин, не могла не облегчить новым колонизаторам задачу насаждения своих порядков. Их пребывание связано главным образом с созданием на архипелаге государственного механизма, основанного на принципах буржуазной демократии, институтов и законодательства, до того неведомых филиппинцам. Кое-что было сделано и для экономического развития колонии, без чего была бы невозможна ее успешная эксплуатация. Американцы любят поговорить о своих заслугах в этой области. Действительно, если сравнивать с положением при испанцах, разница весьма значительна. Но, во-первых, отсчет приходится вести практически от нуля. А во-вторых, развитие получили лишь те отрасли хозяйства, которые были призваны снабжать сырьем новую метрополию (выращивание кокосовой пальму — страна удовлетворяет 90 % мировой потребности в кокосовой продукции, сахарного тростника, табака, манильской пеньки, добыча полезных ископаемых).

Филиппины оказались выгодной сферой приложения капиталов: общая сумма американских инвестиций, по некоторым оценкам, составляет теперь около 1 млрд, долл. На каждый вложенный доллар капиталисты США получают до 35 центов прибыли. Основой экономики на островах по-прежнему является сельское хозяйство. Семидесятилетнее «сотрудничество и партнерство» с самой развитой капиталистической державой дало ничтожные результаты в этой области. Урожайность риса крайне низка — всего 13 ц с гектара, один трактор приходится на 1300 га обрабатываемых земель. Страна не в состоянии обеспечить себя главной продовольственной культурой — рисом и вынуждена ввозить его. Шестьдесят процентов пахотных земель принадлежит плантаторам и помещикам, у которых малоземельные и безземельные крестьяне арендуют участки.

Американцы в начальный период своего господства были заинтересованы в сохранении отсталых аграрных отношений, так как помещичья верхушка была их надежной опорой, и охотно привлекали «сильных людей» к сотрудничеству. Правительство в Вашингтоне и сейчас старается подкармливать часть местной олигархии. Это особенно ярко видно на примере так называемых сахарных баронов — владельцев крупных плантаций и сахарозаводчиков, образующих «сахарный блок». По существующим соглашениям они беспошлинно поставляют сахар — важнейший источник валютных поступлений — на американский рынок. США, несколько теряя в таможенных сборах, с лихвой окупают это тем, что обретают мощное средство давления на филиппинское правительство, обеспечивают статус-кво в стратегически важном районе и создают влиятельную прослойку «сильных людей», кровно нуждающихся в укреплении связей с ними.

Местная знать существенно упрочила свои экономические позиции при американцах. Получив власть и состояние из рук колонизаторов, она и поныне остается их верным союзником. Олигархическая верхушка (около 400 семейств) контролирует до 90 % национального богатства. Ее господствующее положение в хозяйственной области неоспоримо и не подвергается практически никаким ограничениям. Принцип свободы частной инициативы явно доминирует над принципом государственного контроля. В самих США в последние десятилетия государство все активнее вмешивается в сферу предпринимательства (естественное проявление государственно-монополистических тенденций), на Филиппинах же крупный капитал успешно противостоит попыткам государственного регулирования.

По сравнению с другими развивающимися странами государство здесь играет неизмеримо меньшую роль в экономике. Действие принципа частной инициативы приводит к разбазариванию местных капиталов, к их непроизводительному помещению и к засилью иностранного, прежде всего американского и японского, капитала. Бюджетные ассигнования расходуются не на поддержание государственного сектора, а на кредитование частных компаний. Эти средства оседают в сейфах представителей олигархии. Вот цифры: за период с 1965 по 1970 г. государственные финансовые учреждения выделили на цели кредитования 4 млрд, песо, из них 2,7 млрд, попали к 36 семействам.

Экономика страны подчинена иностранному диктату, что отчетливо проявилось во введении свободно колеблющего курса песо, т. е. фактической девальвации его под давлением Международного валютного фонда. Эта мера оказалась выгодной экспортерам (в первую очередь тем же «сахарным баронам»), ибо они стали получать больше песо на каждый заработанный доллар, но резко ухудшила положение трудящихся: только за 1971 г. цены на товары широкого потребления возросли в среднем на 23 %. Учитывая характер филиппинского экспорта, можно с уверенностью сказать, что в итоге такой шаг приведет к сохранению колониальной структуры экономики.