Самоучитель олбанского - [87]

После убийства одного из членов банды Very Crispy Gangsters на странице их новых френдов появилось сообщение Rockstarz ведут 3–0, что означало три неотомщенных убийства. После этого один из Rockstarz поместил в сети свое фото, на котором позировал в часах и ремне убитого. Фотография была прокомментирована следующим образом: «Я не могу вернуть тебе эти вещи, поскольку ходить ты уже не можешь». Через пять месяцев Crispy Gangsters отомстили, прострелив ему обе ноги.

Полицейские тоже с удовольствием читали Фейсбук и в дальнейшем использовали эти записи в качестве доказательств. Оставшимся в живых 49 бандитам предъявили обвинения в убийствах, попытках убийства и соучастии в преступлениях.

Раз даже американские гангстеры (правда, очень молодые) ведут себя таким образом, то приходится прислушаться к создателю Фейсбука Марку Цукербергу (правильнее было бы Зукерберг, но к Цукербергу как-то уже привыкли), который заявил в январе 2010 года, что наличие личной сферы (privacy)[135] больше не обязательно, она не является социальной нормой, поскольку эволюционировала в течение времени. По его мнению, людям стало комфортно не только делиться информацией о себе в различной форме, но и делать это более открыто и с большим количеством людей. Он также сказал, что, когда он начинал работать в своей комнате в общежитии Гарварда, его часто спрашивали, зачем выкладывать в интернет всяческую информацию о себе и вообще зачем иметь свой сайт? Но прошло 5–6 лет, и блогосфера и другие сервисы, позволяющие людям делиться информацией, проделали огромный путь. Сам Цукерберг время от времени меняет свои взгляды на личную сферу (и, соответственно, настройки конфиденциальности в Фейсбуке), но громкие слова сказаны и никуда не денутся. Запомним их: личная сфера больше не социальная норма, а значит, не надо скрывать о себе ничего. Запомним, чтобы поспорить даже на примере гангстеров. Едва ли гангстеры собирались сообщать о себе что-либо полиции, они просто не подумали об этом, поскольку важнее было общение с «заклятыми» френдами (членами другой банды). Коммуникация захватила их, но границы личной сферы не разрушались, про них скорее слегка забыли. А вот полиция нарушила личную сферу юных бандитов, но, пожалуй, имела на это право.

Всё. Перехожу к интерпретации. А интерпретация, по-видимому, такова, что мы (в широком смысле слова, включающем даже американских гангстеров) не знаем, что делать и как себя вести, или, говоря научно, как правильно осуществлять коммуникацию в новых условиях. Блогосфера, изначально задуманная как интимное пространство, стала пространством социальным, в котором, правда, тоже можно оставаться одиноким и непубличным. Но даже если у меня совсем нет френдов (я имею в виду постоянных читателей), мой блог потенциально открыт, то есть, оставаясь интимным, он в то же время оказывается и публичным пространством.[136] Конечно, по мере увеличения читателей степень публичности как бы возрастает. Но разве есть какое-то число читателей, после которого интимность переходит в публичность (вспомните парадокс кучи).[137] Этот зазор между публичностью и интимностью позволяет, в частности, использовать разные коммуникативные стратегии. Например, имея огромное количество читателей, говорить так, как будто ты их не замечаешь. Или общаться со всеми, как с очень близкими людьми, которым ты действительно доверяешь. К примеру, спрашивать интимного совета и показывать интимные фотографии. Можно ругать кого-то (или, наоборот, хвалить), как бы забывая о том, что тот всё слышит. Надо сказать, что многие авторы к этому зазору прекрасно приспособились и умело используют его как своего рода художественный прием.

Лингвисты когда-то придумали различать адресата и слушающего. Адресат — это тот, к кому я непосредственно обращаюсь, а слушающий — тот, кто, не будучи непосредственным адресатом, просто слышит мою речь. Например, когда семья собралась за столом, отец семейства обращается к жене (адресату), понимая при этом, что дети его тоже слышат. Так и в блогах, непосредственных адресатов может быть совсем мало (или вовсе не быть, просто дневниковая запись для себя), а вот читателем (в лингвистической терминологии — слушающим) может стать каждый.

Столкнувшись с публичной интимностью, то есть с интимным по сути высказыванием, существующем в публичном (то есть общедоступном) пространстве, мы еще не знаем, как на нее реагировать: как на интимное или как на публичное (полиция знает!). В некоторых ситуациях эти реакции должны не просто различаться, а фактически быть противоположными. Скажем, иногда воспитанный человек интимное высказывание должен не заметить, а за публичное вызвать на дуэль. Сегодня, к сожалению, нет — и не может быть — общей единой на все случаи жизни рекомендации. Новый тип коммуникации на то и нов, чтобы создавать новые проблемы. Или, как писал поэт,[138] «жизнь на то нам и дана, чтоб терпеть ее подлянки». В общем, подводя итог, скажу, что в истории человечества появились действительно новые коммуникативные условия и, как следствие, новые коммуникативные жанры. На одном из них следует повесить табличку: «Осторожно, публичная интимность!»