Самоучитель олбанского - [80]
Ничего противного в так называемом мамском языке нет. Он отвратителен только снобам и высокомерным интеллигентам. Бедные мамочки, испытывая тяжелейший стресс, невольно выплескивают всю свою накопившуюся сентиментальность в колоритные суффиксы и префиксы русского языка. Женщин, молодых мамусь, надо понять, простить и восхититься их креативной силой. Я лично с большим уважением отношусь к беременюшечкам, пихулечкам, к сисечникам-годовасикам, а от покакушей невольная слеза набухает у меня в левом глазу.
Конечно, я был жутко ироничен, но признаюсь честно: я ведь на самом деле так считаю, разве что про невольную слезу преувеличил. Почему мы уже привыкли к избыточной и во многом игровой грубости в интернете — порицать ее просто дурной тон, — но не можем допустить избыточную сентиментальность, тоже во многом (или отчасти) игровую? Или мы предпочли бы, чтобы юные роженицы ругались матом, были циничны и агрессивны? Сообщество вырабатывает сленг, который удовлетворяет коммуникативные потребности данного сообщества. Преувеличенная нежность не слишком приятна постороннему, но ведь его не просят ни говорить так, ни даже читать тексты на этом сленге. Он чужой и сленг отбрасывает его за границы сообщества. Что же касается языковых механизмов, то они вполне любопытны и опираются на огромный словообразовательный потенциал русского языка. Мы в целом действительно любим уменьшительные суффиксы (хотя отдельные граждане их и ненавидят). В связи с этим короткая история.
После долгого отсутствия в России я сел в самолет, и ко мне обратилась стюардесса: «Не хотите чайку?» Услышав слово чаёк, я почувствовал, что я дома, не потому что услышал русский язык, а потому что это такой особый стиль общения (лингвисты в этом случае сказали бы регистр), который располагает и создает домашнюю атмосферу и очень характерен именно для нашей культуры. Злоупотребление им раздражает, но надо признать, что в разумных количествах он очень «утепляет» коммуникацию. Даже грубые мужики предпочитают пить водочку и коньячок, причем уменьшительный суффикс свидетельствует отнюдь не о небольших количествах потребляемого алкоголя, а как раз об особом регистре речи, уюте и теплой атмосфере. Правда, интеллигентные люди реже используют уменьшительные суффиксы, но коммуникация высокообразованных людей вообще дистантнее и холоднее.
Последнее замечание касается ненавистной сиси. Мы относимся к тому типу культур, которые имеют особый язык для общения с детьми. Есть другие культуры, где с детьми ни на каком промежуточном языке не разговаривают, ждут, пока они овладеют нормальным. Но у нас не так. Жаль, что нет русского слова для такого языка, разве что негативное сюсюканье, и приходится использовать английское: baby-talk. В этом русском языке есть такие слова, как папа, мама, баба, деда, ляля, ням-ням, кака, пипи и многое другое. И сися в том числе. Многие взрослые употребляют только часть этой лексики, считая другие слова вульгарными, но это уже дело вкуса. Часть этой лексики проникла и в мамский язык, что вполне объяснимо, собственно, уменьшительные суффиксы и избыточная нежность тоже из этой области. Молодые матери в определенной степени идентифицируют себя со своими детьми, что неизбежно сказывается на языке: отсюда, кстати, знаменитое выражение мы покакали. И разговор между матерями проходит как бы в присутствии их детей, иногда даже еще не рожденных.
Такого рода сленг зародился вне интернета, но именно в интернете он расцвел, обогатил свою лексику, выработал особые письменные приемы.
Вас раздражает? Меня — нет, как говаривал герой известного фильма.
Ай, философия… На связи
В русском языке в последнее время распространились две новые формулы прощания, которые показали мне, что я окончательно и бесповоротно устарел.[131]
Первая из них построена по аналогии со стандартными формулами прощания с предлогом до: До свидания! До встречи! До завтра! и т. д. Только вместо привычного указания на непосредственный контакт (или ближайший срок контакта) появляется более абстрактное слово связь. Формула прощания До связи! начала распространяться скорее всего в середине 90-х годов. Возможно, она и раньше существовала в общении связистов, но тогда понятно, что речь шла о следующем сеансе именно связи. Удивительно здесь вот что. Для нас самым важным контактом всегда была встреча, то есть возможность увидеть друг друга. Формула прощания с предлогом до и указывает на то, что мы надеемся еще увидеться с собеседником и как бы намечаем свидание. Интересно, что в немецком языке наряду с формулой Auf Wiedersehen! — «до свидания, до нового зрительного контакта» есть еще Auf Wiederhdren! — «до нового слухового контакта», которая обычно используется при разговоре по телефону или общении с радиослушателями. Для последнего выражения в русском языке даже трудно найти подходящий перевод, хотя сравнительно недавно появилось что-то похожее, но шутливое и подчеркнуто неправильное: Услышимся! Свидание всегда было главной и потому нейтральной формой контакта. Сегодня оно вытесняется абстрактной связью, так может сказать, например, человек, с которым мы собираемся вскоре увидеться, но возможно, и спишемся или созвонимся.
