Самоучитель олбанского - [18]

и процитированным выше суждениям:

«„Язык падонкаф“ — это прежде всего не сленг, а стиль». И далее в пяти пунктах излагается, в чем же этот стиль заключается. В пункте первом и, по-видимому, главном указано:

В нарачитом каверканьи русскай арфаграфии.

Мнение Упыря лихого о том, что мы имеем дело не с жаргоном, а со стилем, имеет право на существование. Дискуссия по поводу того, жаргон перед нами или стиль, могла бы быть долгой и даже интересной, но скорее специалисту. Читателя едва ли увлечет обсуждение вопросов лингвистической терминологии. И все-таки несколько замечаний по этому поводу стоит сделать. Если слегка огрубить картину, то можно сказать, что жаргон, во-первых, принадлежит некоторой выделенной группе носителей языка (по профессиональному, возрастному или какому-то другому критерию) и, во-вторых, характеризуется в основном особой лексикой, то есть особыми словами и устойчивыми словосочетаниями, и отчасти словообразованием. Стиль же (лингвисты бы в этом случае говорили о функциональном стиле) определяется не для группы носителей, а для коммуникативной и социальной сферы и характеризуется не только лексикой, но и грамматикой, синтаксисом, фонетикой. Так, говорят о научном, публицистическом или официально-деловом стиле.

Язык падонков в начале его существования корректно рассматривать как жаргон. Он принадлежит небольшой группе людей, относящейся к контркультуре падонков. Для него характерны особые словечки и устойчивые словосочетания. Правда, есть еще игры с орфографией, но это можно рассматривать как особую черту этого конкретного жаргона. По мере же распространения языка падонков за пределы своей контркультуры он действительно приобретает в большой степени черты стиля, связанного с особой коммуникативной средой — «разговорным» интернетом. Принципиальным становится не знание отдельных слов и выражений, а уместное использование ряда приемов, прежде всего эпизодического искажения орфографии.

Вообще, игру с орфографией следует считать важнейшей особенностью языка падонков. Очевидно, что искажение орфографии провоцирует вопрос о грамотности пишущего. Мнение людей далеких от интернета состоит в том, что падонки (как, впрочем, и другие обитатели интернета) безграмотны, что они пишут, как слышат, то есть используют фонетическое письмо, что означает в представлении неспециалиста нечто, напоминающее белорусскую орфографию.

Такое мнение, очевидным образом, неправильно. Слова превед, кросафчег и многие другие противоречат правилу «пишу как слышу». В соответствии с ним мы бы написали привет или красафчик. Таким образом, в жаргоне падонков делаются ошибки, которые бы просто неграмотный человек не сделал. Мы имеем дело скорее с анти-грамотностью, чем с безграмотностью. Безусловно, первоначально это игра интеллектуалов,[38] очень близкая к игре лингвистов, показанной на примере слова озперанд. То есть те принципы орфоарта, которые описаны в блоге Упыря лихого, в действительности могут быть заменены одним правилом:

Делай орфографическую ошибку всякий раз, когда она не влияет на чтение.

Если не лень, вернитесь к принципам орфоарта, упомянутым выше, и проверьте. А я просто напомню примеры Упыря лихого:

1. Арегенал читается по-русски так же, как оригинал (фонетическое письмо).

2. Школьнег читается так же, как школьник (антифонетическое письмо).

3. Ниасилил читается так же, как не осилил (нарушение слитно-раздельного написания).

4. Аццкий читается так же, как адский.

5. Жирнайа читается так же, как жирная.

Кстати, несколько выпадает из общего ряда принцип, касающийся слитно-раздельного написания, поскольку нарушения в основном действуют в одном направлении — в сторону слитности. И затрагивает это, как правило, клише, что подчеркивает их функционирование в качестве единой и цельной смысловой единицы: ржуннмагу, ниасилел, убейсибяапстену и многочисленные матерные выражения.

Замечу, что в некоторых примерах сделаны как раз не все возможные ошибки. Так, можно «улучшить» их написание таким образом: жкольнег, аццкей, жырнайа. Для орфографической несобранности Упыря лихого и Артёма Яваса существуют вполне понятные причины.

Дело в том, что между игрой в озперанда и орфоартом имеются принципиальные отличия. Игра ученых — это игра по строгим правилам, имеющая очень ограниченное применение. С помощью озперанда и ему подобных никто всерьез не предполагал общаться и вести переписку. Орфоарт же обслуживает совершенно реальную коммуникацию. И тут оказывается, что в обычной коммуникации очень трудно строго придерживаться анти-правил.

Во-первых, так трудно писать. Надо быть не только очень грамотным человеком, но и очень внимательным, и вообще педантом, если хотите. Ведь приходится выделить все места, где можно допустить ошибки, не влияющие на произношение (их в школе называют орфограммами), и последовательно все эти ошибки сделать. Как-то раз, готовя доклад для научной конференции о жаргоне падонков, я решил назвать его соответствующим образом: «Арфаграфичискайа ашипка каг знаг». Уже перед самым докладом я с ужасом обнаружил, что ошибся, точнее, недостаточно ошибся, то есть исказил не всё, что следовало бы. Будь я педантом, я бы написал —