Самостоятельные люди. Исландский колокол - [289]

В решении верховного суда все это было опровергнуто. В преамбуле говорилось, что с беднягой Магнусом Сигурдссоном жестоко и не по-христиански обошлись actor Arnas Arnaeum и судьи. Его судили за то, что он написал письмо во имя восстановления своей чести, а затем второе, предназначенное для оглашения на церковном соборе с той целью, чтобы дать Арнэусу возможность в зародыше задушить необоснованные слухи и сплетни, порочившие не только матрону из Брайдратунги и ее супруга, но также и епископство в Скаульхольте, поскольку очагом слухов о распущенной жизни явился этот маяк христианской добродетели и твердыня добрых нравов. О том, что эти письма были написаны не случайно и не напрасно были сделаны достоянием гласности, свидетельствовал тот факт, что уже на другой день после прочтения последних Арнэус уехал из епископской усадьбы и переселился в Бессастадир. Преамбула гласила: трудно себе представить, чтобы эти письма могли оправдать безжалостное преследование бедного человека, Магнуса, наложение на него сурового наказания и большого штрафа. Очевидно, господин Сивертсен[173] имел все основания писать свои письма, чтобы тем самым заставить замолчать упорные слухи о неверности его жены, ходившие в стране. Его супруга воспользовалась его пьянством, как предлогом, чтобы встречаться с Арнэусом, по вине коего она уже в ранней своей юности не могла считаться невинной девушкой, а теперь, находясь в течение целой зимы под одной кровлей с бывшим своим любовником, вновь вступила с ним в преступную связь, ибо, согласно свидетельским показаниям, вела частые беседы с глазу на глаз с эмиссаром как среди бела дня, так и темной ночью за закрытыми дверями. Трудно было, следовательно, усмотреть что-либо иное в письмах супруга, кроме justo dolore[174], явившейся причиной составления их именно в таких выражениях. Согласно двадцать седьмой главе уложения о наказаниях, говорящей об оскорблении чести, нет никаких оснований для такого наказания Сивертсена, к которому приговорил его альтинг на Эхсарау, ибо одно из двух: либо его обвинения соответствуют истине, либо, если это не так, они должны были бы содержать и нечто иное, кроме известных всем фактов — бесед Арнэуса с женщиной с глазу на глаз. В связи с этим несправедливый и нехристианский приговор, порочащий честь и доброе имя Магнуса Сивертсена, должен быть отменен и забыт. А поскольку Арнас Арнэус в соответствии с этим приговором распорядился описать и конфисковать усадьбу и имущество ответчика, опись и конфискацию считать недействительными, а собственность — движимую и недвижимую — вернуть Магнусу Сивертсену с полным возмещением убытков и процентов за время конфискации. А поскольку Арнас Арнэус является первопричиной ревности супруга, а также вынесенного против него неправильного судебного приговора, считать справедливым возложить на Арнаса Арнэуса, оговорившего Магнуса Сивертсена, судебные издержки, а за оскорбления и поношения обязать его уплатить, согласно приговору верховного суда, такую же сумму, какая была присуждена ему прежде альтингом из имущества Магнуса. А поскольку Арнас Арнэус своим нехристианским поведением во всем этом деле, несправедливостью и насилием нанес большой вред Исландии, опорочив репутацию королевских властей на острове, впредь запретить указанному лицу на неопределенный срок приезжать в Исландию или пребывать на этом острове без особого на то разрешения нашего всемилостивейшего короля.

На другое утро после пира Арнас Арнэус встал бледный от бессонницы в тот час, когда первые повозки загремели по каменной мостовой и раздались крики зеленщика у черного хода дома. Он вошел в свою библиотеку. Там сидел у своего стола его писец, studiosus antiquitatum[175], Иоанн Гринвицензис и плакал. Он не заметил вначале появления своего господина и продолжал плакать. Господин покашлял, чтобы отвлечь студиозуса от этого занятия. Писец в изумлении быстро оглянулся, но, увидев своего господина, впал в совершеннейшее отчаяние, стал биться головой о стол и плакать еще горше, его плечи, согбенные ученостью и ответственностью, дрожали.

Арнас Арнэус сделал несколько шагов по комнате, наблюдая с легким нетерпением необычное и странное зрелище — плачущего человека в безмолвной тиши библиотеки. Но поскольку рыдания не утихали, он сказал резко:

— Что это значит?

Через некоторое время ученый муж простонал сквозь слезы:

— Йо-о-оун Мартейнссон. — Он повторял эти слова, не будучи в состоянии произнести еще что-либо.

— Ты выпил? — спросил его господин.

— О-он был здесь, — простонал ученый из Гриндавика. — Он, certe[176], был здесь. Боже, помоги мне.

— Вот оно что, — сказал Арнас Арнэус. — Опять что-нибудь пропало?

— Боже, смилуйся надо мной, бедным грешным человеком, — сказал почтенный уроженец Гриндавика.

— Чего не хватает? — спросил Арнас Арнэус.

Йоун Гудмундссон Гриндвикинг поднялся со скамьи у стола, бросился на колени перед своим учителем и признался, что пропала книга из книг, драгоценность из драгоценностей — «Скальда».

Арнас Арнэус отвернулся от плачущего, подошел к шкафу в боковой нише, где были заперты самые ценные сокровища, вынул ключ, открыл шкаф и взглянул на то место, где он хранил сокровище, самое ценное, по его мнению, на северном полушарии — книгу древних сказаний ушедших поколений, написанную на их подлинном языке. Там, где она стояла, зияло пустое место.