Самосострадание. О силе сочувствия и доброты к себе - [52]

Карта местности — еще не сама местность

Люди наделены способностью к саморефлексии и формированию представления о себе, однако мы легко путаем эти мысли и представления с реальностью. Мы словно замещаем вазу с фруктами с натюрморта Сезанна настоящими фруктами, путаем полотно, покрытое краской, с реальными яблоками, грушами и апельсинами, на нем изображенными, и расстраиваемся, обнаружив, что не можем их съесть. Наше представление о себе, конечно, не есть наше реальное «я». Это просто изображение — порой верный, но чаще весьма неточный портрет наших привычных мыслей, эмоций и поступков. И, как ни печально, широкие мазки, которыми написано наше представление о себе, даже приблизительно не передают сложность, утонченность и удивительную суть нашего настоящего «я».

Тем не менее мы так прочно идентифицируем себя со своим мысленным образом, что иногда нам кажется, будто от того, позитивный у нас получится автопортрет или негативный, зависит наша жизнь. На подсознательном уровне мы рассуждаем так: если мой образ, который я себе рисую, совершенен и желанен, значит, я совершенен и желанен и, следовательно, другие люди будут принимать меня, а не отвергать. Если образ, который я себе рисую, имеет изъяны и отталкивает, значит, я ничего не стою и меня будут отвергать и изгонять. Обычно наши мысли по таким вопросам окрашены либо в белый, либо в черный цвет: или я весь из себя замечательный (уф! вздох облегчения), или я весь из себя ужасный (и можно поставить на себе крест). Поэтому любая угроза нашему представлению о себе подсознательно воспринимается как реальная угроза, и мы откликаемся на нее с решимостью солдата, защищающего свою жизнь.

Мы цепляемся за свою самооценку так, точно она надувной плот, который спасет нас — или хотя бы удержит на поверхности положительное самоощущение, столь нам необходимое, — но оказывается, что в плоту зияет дыра и из него со свистом выходит воздух. На самом деле все обстоит вот как: иногда мы проявляем хорошие качества, а иногда плохие. Иногда мы совершаем полезные, продуктивные поступки, а иногда вредные и неадекватные. Но эти качества и поступки нас отнюдь не определяют. Мы глагол, а не существительное; процесс, а не фиксированное нечто. У нас — изменяющихся, подвижных существ — поведение варьируется в зависимости от времени, обстоятельств, настроения, обстановки. Однако мы об этом часто забываем и продолжаем, неумолимо подхлестывая себя, гнаться за высокой самооценкой — этим ускользающим священным Граалем, — пытаясь отыскать наконец незыблемый ящик с надписью «хороший» и накрепко себя в него втиснуть.

Принося себя в жертву ненасытному божеству самооценки, мы меняем бесконечно раскрывающуюся жизнь с ее чудесами и загадками на стерильный поляроидный снимок. Вместо того чтобы наслаждаться богатством и сложностью своих переживаний — радости и боли, любви и гнева, страсти, триумфов и трагедий, — мы пытаемся охватить и суммировать прошлые переживания посредством предельно упрощенного самооценочного анализа. Но эти суждения — в действительности всего лишь мысли, и чаще всего — неверные. Потребность в субъективном превосходстве, кроме того, заставляет нас делать упор на своем отличии от других, а не на взаимосвязи с ними, что в итоге вызывает у нас чувство одиночества, оторванности и незащищенности. Так стоит ли оно того?

Самосострадание против самооценки

Мы пытаемся уважать себя, опираясь на свои суждения и оценки, но что, если положительные чувства по отношению к себе имеют совсем другой источник? Что, если они идут из сердца, а не из ума?

Самосострадание не связано с определением и фиксированием нашей ценности и сущности. Это не мысль и не ярлык, не суждение и не оценка. Нет, самосострадание — это способ отношения к той загадке, которую мы собой представляем. Вместо того чтобы манипулировать представлением о себе, так чтобы оно всегда было удобоваримым, мы, сострадая себе, признаём, что у всех людей есть и сильные стороны, и слабости. Вместо того чтобы увязать в суждениях и оценивании себя, мы становимся внимательными к текущим переживаниям, осознаём, что они изменчивы, непостоянны. Успехи и неудачи приходят и уходят — они не определяют ни нас, ни нашу ценность. Они всего лишь часть жизненного процесса. Может быть, ум пытается убедить нас в обратном, но сердце знает, что наша истинная ценность — в основополагающем переживании, заключающемся в том, чтобы быть сознательными существами, способными чувствовать и воспринимать.

Это означает, что, в отличие от высокой самооценки, хорошие ощущения, связанные с самосостраданием, не зависят от того, считает ли человек себя особенным и выше среднего уровня и достиг ли он своей высокой цели. Эти хорошие ощущения возникают в результате заботы о себе, таком хрупком и несовершенном и при этом прекрасном. Вместо того чтобы противопоставлять себя другим людям, бесконечно играя в сравнения, мы видим, в чем мы с ними схожи, и благодаря этому ощущаем связанность с ними и цельность. При этом приятные ощущения, которые дарит самосострадание, не проходят, когда мы допускаем промахи или что-то идет не так. Напротив, сочувствие к себе начинает работать