Самородок - [11]

Ким отключил автопилот, поднялся метров на пятнадцать, задействовал режим невидимости и словно вклинился в спёртый воздух, навечно застрявший тут между невзрачными серыми домами, заполнившими всё видимое пространство. Сама улица, вымощена булыжником, представляла собой просто грязный проход, сделанный, скорее, по необходимости, нежели в силу эстетических соображений. Баев, поморщившись от всепроникающей вони и смрада, хотел было дать команду своему «Отшельнику» активировать внешние фильтры, но передумал: каждая деталь здесь могла что-то значить, а следовательно, каким-нибудь образом навести на цель. Знать бы ещё, что она собой представляет, эта цель, и в каком таком углу находится… Тогда останется лишь аккуратно подобраться, по возможности идентифицировать и уничтожить. Уж это-то Баев делать умел. Недаром у себя в Секторе слыл он лучшим специалистом по разрешению именно кризисных ситуаций.

Ким поднял голову и посмотрел в белесое небо, подмигнул кому-то там невидимому, вывел «Отшельника» мыслекомандой из пассивного в активный режим и двинул машину вперёд, надеясь на мощные сканеры того же «Отшельника», свою интуицию и элементарное везение, чтобы решить эту головоломку.

ГЛАВА 2 НА ОРБИТЕ. ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ И ДОГАДКИ

Над Мизаем парил «Ронар», корабль-матка землян, или просто «мамочка», как ласково называл его экипаж, подпространственник-мегатонник класса «Шихан». Хотя «парил» скорее всё же подходило птицам, в частности, орлам или беркутам, отчасти стервятникам, — это когда расправлены огромные неподвижные крылья, а взгляд пронзительных янтарных глаз устремлён только вниз, на поиски добычи, беззащитной перед кинжальными когтями и железно-острым клювом. «Ронар» же на птицу совсем не был похож, но всё равно как бы парил — гигантский (двенадцать километров в поперечнике) вытянутый эллипсоид с ячеистой сферой в центре, с полукилометровыми трёхгранными отростками пространственных преобразователей, выходящих, как чудовищные штыки, из внешних квазиорганических мембран, чья структура состояла лишь из одной растянутой молекулы, отчего на внешней оболочке «матки» невозможна была никакая цепная реакция. «Ронар» плыл-парил над укрытым облаками шаром планеты, окружённый многочисленными киберавтоматами обслуги и (но это уже следуя параграфам Инструкции, писанными, как известно, кровью) патрульными звеньями «Алардов», многоцелевыми истребителями-перехатчиками.

В целом «Ронар» представлял собой мощный, хорошо отлаженный и хорошо смазанный механизм, основной функцией которого на сегодня являлась выработка, доставка на борт, а затем последующая отправка на Землю тислия, принципиально нового энергоносителя. Механизм этот в виде всевозможных служб, секторов, отделов и подразделений до недавнего времени функционировал вполне исправно и приемлемо, многочисленные колёсики, винтики и шестерёнки крутились как должно, нигде не скрипело и не скрежетало, когда по недосмотру что-то там недовернули или не смазали, как совершенно неожиданно он остановился и замер. Но не по вине человека — ударили извне, со всей могучей силой тяжёлого молота. Вдарили-то всего два раза, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы механизм сразу остановился. По инерции что-то в нём ещё звякало, тренькало и позванивало, но главное было достигнуто — механизм стали спешно разбирать и по частям, оставляя целые куски, доставлять на орбиту, покидая негостеприимную планету.

«Бред какой-то!» — думал Павел Кушевич, капитан «Ронара», а теперь, в силу сложившихся обстоятельств и согласно параграфам всё той же Инструкции ещё и Главный Координатор всех служб и вверенных ему многочисленных подразделений. Он стоял у визуального панорам-окна и нервно постукивал пальцами по его гладкой поверхности. Со стороны могло показаться, что Кушевич, этот убелённый сединами, с морщинистым лицом человек просто насвистывает про себя немудреный мотивчик, отбивая под него такт согнутыми фалангами пальцев. О-о! Многое бы он отдал, чтоб так оно и было. Но только сейчас, к сожалению, не до легкомысленных мотивчиков. А ведь совсем недавно, каких-то полсуток назад, Кушевич был просто капитаном «Ронара» и в мыслях не держал стать Главным Координатором, он даже успевал выкраивать время на чтение и любимый джаз, благо обстановка позволяла: аборигены, то бишь мизайцы, под ногами не путались, туч на горизонте в виде космических катаклизмов или, что гораздо хуже, флота алгойцев или тех же краогов, не наблюдалось, что, вообще-то, было странно — и как это они умудрились проморгать такую находку землян, как Мизай! Датай алгойцы вот не проморгали и теперь там ад войны, которую земляне, видит бог, ни сном, ни духом… А здесь на тебе! Ударило оттуда, откуда и не ждали вовсе — с самого Мизая. Что, почему, как?.. Вопросы, на которые ответов пока что не имелось.

А ведь как всё начиналось!.. Сказка, а не начало.

Человечество, вырвавшись, наконец, в космос, а потом и в Дальний Космос, в своей звёздной экспансии рьяно принялось осваивать и, как следствие, тут же перекраивать на свой вкус и лад близлежащие пространства, а потом и что подальше. И вот что удивительно! Человек умудрился при всём при этом не подавиться громаднейшим кусищем запретного ранее пирога. Более того! Не притупить остроты восприятия и новизны ощущений от стремительно ворвавшегося в обиход и сознание, но, главное, в экономику, нового фактора и принципиально новой константы в виде этой самой звёздной экспансии, которая со временем и возможностями достигла широты и размаха разрастающегося и расползающегося во все стороны гигантского человеческого муравейника. Людей ждали новые миры, планеты и открытия. Умопомрачительные технические возможности и новейшие технологии после очередной промышленной революции и скачка научной мысли, когда открыли эффект Кауффа-Берри, дающего возможность заглянуть в подпространство, на его основе создали пространственный преобразователь, где роль основного энергоносителя как раз и играл тислий, путём проб и ошибок внедрили проводную биолоцию, — всё это вместе взятое и позволило человечеству вплотную заняться звёздной экспансией и ощутить себя при этом неотъемлемой частью такого непостижимого, загадочного и таинственного образования, коим и являлся Космос.