Самое ужасное путешествие - [20]

По-видимому, доставленное год назад спасательным судном известие о том, что «Дисковери» не смогло высвободиться изо льдов, а на борту и во время санных походов наблюдались симптомы цинги, обеспокоило правительство. Чтобы наверняка снять экспедицию, за ней направили два судна. В этом не было ничего тревожного, но привезённые приказания пришлись не по душе экипажу, который крепко привязался к своему судну, что

«неудивительно, если вспомнить, какие невзгоды мы на нём пережили и каким уютным домом оно нам стало»[29].

Скотту было приказано покинуть «Дисковери», если оно не сможет своевременно выйти изо льдов и последовать за спасательными судами на север. Долгие недели положение судна день ото дня практически не менялось. Уже начали перевозить образцы и вести другие подготовительные работы. На освобождение судна почти не надеялись. В начале февраля произвели взрывы льда, но это мало что дало. И вдруг что-то произошло, и 11 февраля, ко всеобщему ликованию, лёд стал быстро вскрываться. Назавтра спасательные суда уже находились всего в четырёх милях от «Дисковери». 14 февраля крики «Корабли идут, сэр!» заставили всех броситься по склонам к бухте Аррайвал. Скотт писал:

«Лёд вскрывался по всему проливу, причём с невероятной быстротой. Не успевала одна крупная льдина отделиться, как по оставшемуся толстому слою льда пробегала тёмная борозда и отрезала следующий кусок, чтобы пополнить широкий поток пака, устремившийся на северо-запад.

Мне никогда не доводилось видеть более впечатляющее зрелище: позади нас низко стояло солнце, перед нами сверкала ослепительно белая поверхность льда, а по контрасту с ней море вдали и разводья казались почти чёрными. Ветер стих, и ни один звук не нарушал безмолвия.

Между тем среди этой мирной тишины какая-то неведомая страшная сила разрывала бескрайний ледяной покров, как если бы это была тончайшая бумага. К этому времени мы уже хорошо поняли, что собой представляет пленившая нас ледяная тюрьма: всякий раз, преодолевая по снегу бесконечные кошмарные мили, мы проникались сознанием грозной мощи удерживающей нас преграды; о неё, понимали мы, разбился бы самый крупный крейсер, мы видели, как миллионотонный айсберг беспомощно остановился у её края. Много недель подряд мы боролись с этим могучим препятствием. И вот, без единого звука, без каких-либо усилий с нашей стороны, оно разрушалось, и мы знали, что ещё час, другой, и от него не останется и следа, и свободное ото льда море будет лизать чёрные скалы мыса Хат»[30].

Далее события приняли чуть ли не драматический оборот, ибо как только «Дисковери» освободилось изо льдов, поднялся ветер и выбросил его на мель у мыса Хат. Час за часом судно билось о берег, и когда уже казалось, что за обретённую свободу оно заплатит своей гибелью, когда уже почти не оставалось никакой надежды, ветер стих, вода, отогнанная ветром, вернулась в пролив, и «Дисковери» всплыло, не потерпев серьёзного урона. Скотт в своей книге в подробностях описывает, как судно высвобождалось изо льдов и потом село на мель.

Через несколько лет после этой истории в охотничьем домике в Шотландии я встретил Уилсона. По заданию специально созданной Королевской комиссии он занимался изучением инфекционной болезни куропаток. Я впервые ощутил обаяние этого человека и немного познакомился с методами его работы. Он и Скотт думали отправиться снова в Антарктику и завершить начатую работу, и я договорился, что они возьмут меня с собой, если одного моего желания будет достаточно. Шеклтон в то время или уже был на юге или готовился туда отправиться.

Он вышел из Англии в 1908 году и в следующее антарктическое лето предпринял два замечательных похода. Первая партия, возглавляемая самим Шеклтоном, состояла из четырёх человек и четырёх пони. В ноябре она выступила с мыса Ройдс, где экспедиция зимовала в хижине, и пошла по Барьеру на юг по пути, не совпадавшему с маршрутом Скотта, пока дорогу ей не преградил вытянувшийся в восточном направлении горный хребет и хаотическое нагромождение сбросов гигантского ледника.

Однако в стороне от его главного русла, отделённый от него землёй, которая сейчас называется островом Хоп, имелся узкий крутой снежный склон, ведущий к самому леднику. Смело устремившись на него, партия затем вышла к леднику Бирдмора, великому в своём роде, более чем в два раза превосходящему величиной всех своих известных собратьев. История их злоключений кого угодно заставит содрогнуться. С верхней точки ледника они повернули точно на юг, к полюсу, и, двигаясь по плато в очень трудных условиях, достигли широты 88°23′, но из-за недостатка провианта вынуждены были повернуть обратно.

Пока Шеклтон пытался открыть географический полюс, другая партия из трёх человек, под руководством профессора Дейвида, достигла Южного магнитного полюса, пройдя 1260 миль, из них 740 — челночным способом, причём везли сани только сами люди, без какого-либо иного тягла. Это был замечательный поход^{20}, так что Шеклтон привёз в 1909 году хорошие результаты. В том же году Пири после двенадцати лет путешествий по Арктике достиг Северного полюса