Самое главное в жизни - [29]

Ди забавляло и поражало то, что он воспламенялся только от одного ее взгляда.

– Ты единственная способна довести меня до такого состояния, – поддразнивал он ее, когда метался по комнате, чтобы немного остудить свой пыл. – Так что тебе сейчас придется сделать что-нибудь.

– И что же это? – спрашивала она, притворяясь наивной и продолжая осторожно гладить его пальчиком.

– Ммм… пожалуй, вот что, – бурчал он, закрывая ее рот своим, откидывая Ди назад на подушки.

Они были вместе уже больше двух лет, но их сексуальное влечение друг к другу не остывало. Ди по-прежнему испытывала волнение, словно в ожидании открытий. И в глазах Хьюго всегда сиял восторженный огонь и благоговение. Стоило ей только подразнить Хьюго, как это сразу же вызывало возбуждение. Даже непринужденное покачивание головой и игривый смешок были для него сигналом. Хьюго немедленно понимал подобные штучки как руководство к действию. Иногда в середине какого-либо серьезного обсуждения она пододвигалась поближе, соблазнительно касалась его и улыбалась как раз в тот момент, когда он пытался отстоять свою точку зрения, а ее глаза выдавали благоговейное удивление оттого, что Хьюго так любит и хочет ее. У них был исступленный, сумасшедший секс.

Конечно же, и без ссор не обходилось. Они оба отличались упорством и решительностью, оба понимали глубину вопроса и шумно отстаивали свои убеждения, и каждая ссора всякий раз плавно перетекала в область почти запретную и заканчивалась обсуждением отца Ди. Она прекрасно сознавала, что каждый из них наделен чувством гордости и вспыльчивостью, и вскоре поняла, что была права в своем беспокойстве.

Однажды Хьюго и ее отец страстно спорили о моральной стороне власти; отец защищал правительство, Хьюго выступал яростным противником. Ди разрывалась между ними, пыталась успокоить отца, понимая, как ущемляется чувство его гордости, и в тоже время сознавая правильность аргументов Хьюго. Позже, после того, как они вернулись к себе, Хьюго напал на нее за то, что она встала на сторону отца и тем самым предала его. Она пыталась оправдаться.

– Ты прекрасно знаешь, что я прав, – зло говорил ей Хьюго. Он на миг даже замешкался с ответом на ее нежный поцелуй, когда Ди успокаивающе провела губами по его шее. – Ты же соглашалась со мной, что…

– Папа старомоден и ни за что не отступится от своего, – сказала она Хьюго. – А я не хотела обидеть его.

– Но ты не подумала, что обидела меня, – заявил он.

Ди вздохнула и обхватила его шею.

– Не все ли равно тебе, победил ты или нет?

– Нет, – жестко ответил Хьюго. – Значит, ты предпочла встать на сторону отца?

– Я хочу сказать, неужели это важно для тебя? – умиротворяюще спросила Ди. – Для папы не так уж легко смириться с твоим присутствием в моей жизни, и ты это прекрасно знаешь.

– Мне тоже не просто смириться с его присутствием в нашей жизни, – резко отозвался Хьюго. – Однажды перед тобой встанет дилемма, кого из нас двоих тебе выбрать, – предупредил он.

Но Ди пробежалась пальцами по его спине, сказав, что им, мужчинам, нужно время, чтобы они стали по-настоящему хорошими друзьями. И это во многом зависит от Хьюго. Если он сможет понять отца и попытается выслушать его, даже не разделяя его взглядов, то все наладится. Но и отцу надо постараться прислушаться к желаниям Хьюго, уважать его стремления.

Необходимо подготовить благоприятную почву, и Ди надеялась, что со временем они заключат перемирие…

Позже, когда Ди была у отца, она также ощущала его враждебность по отношению к Хьюго. И только решила сделать попытку примирить отца с идеями Хьюго, раздался звонок. Пока он открывал дверь, Ди подумала, что, если ей придется выбирать между ними, она выберет Хьюго. Отец – это ее прошлое… Хьюго ее мужчина, ее возлюбленный, ее настоящее и будущее.

Сердце ее упало, когда на пороге появился гость.

Отец впервые познакомил Ди с Джулианом Коксом на прошлое Рождество. Хотя Джулиан был не больше чем на пять-шесть лет старше Ди, своей одеждой и манерами он больше походил на людей поколения отца. Ди очень не нравилась покровительственность, с которой относился к ней Джулиан, и пренебрежительное отношение к ее статусу студентки. Отец отказывался признавать его недостатки или изъяны и то и дело пел ему дифирамбы перед Ди, обращал ее внимание на его учтивость, его манеру одеваться.

Ди находила Джулиана льстивым и неприятным, но она не хотела усугублять отчуждение, появившееся между ней и отцом, и не высказывала ему свое мнение. Она знала от отца, что Джулиан работает независимым финансовым консультантом, и по его предложению Джулиан согласился войти в благотворительный фонд.

Двое мужчин, казалось, получали удовольствие от общения, и Ди чувствовала раздражение оттого, что Джулиан по-свойски садится в кресло отца и так много времени проводит в их доме. Джулиан удобно устраивался в кресле, начинал разговор с отцом, игнорируя Ди, а по окончании беседы оборачивался и неискренне извинялся:

– О, я прошу прощения, Ди… мы, наверно, слишком наскучили тебе. Финансы вряд ли интересуют очаровательную студентку. Но думаю, что ты скрываешь от нас гений финансиста. – Он грубо захохотал от собственной шутки, и Ди раздраженно заметила, что отец тоже улыбается.