Самая высокая лестница - [76]

— Дом с башенкой цел? — спросил Рад Малыша.

— Цел! Цел!

— Придётся переселить Кинга. Нет для него места в школе.

— Переселим, — сказал с готовностью Гоша, — почему бы не переселить! Тебе привет от осветителя. Это он мясо достал.

— Спасибо, — сказал Рад. — Если бы не вы, я бы пропал.

В городе стоял школьный час, когда улицы, переулки, площади и перекрёстки принадлежали ребятам, идущим в школу. Шли первоклассники с заспанными лицами, шли старшеклассники, похожие на студентов. Они чувствовали себя на сто лет старше малышей.

Было пасмурно. Дул ветер. В городе пахло морем.

Рад поджидал Таню на углу. Он ходил заложив руки в карманы и держа под мышкой портфель. Пиджак и ботинки не могли скрыть в нём лесного жителя, умеющего скакать на Орлике по каменистым тропам и доить козу.

— Как твой лев? — спросила Таня, здороваясь с другом.

— В надёжном месте. Он тебе понравился?

Таня пожала плечами.

— Всё-таки страшно, — призналась девушка.

— Это с непривычки. Понимаешь, к нему надо привыкнуть. Если к нему привыкнут все жители нашего города, он сможет разгуливать по городу. И дети будут гладить его.

— Ты фантазёр… Ты опасный фантазёр!

— Почему же опасный?

— Безопасные — просто болтают. А ты… ты раздобыл льва… Выучил историю?

— Не помню, — рассеянно сказал Рад. — Разве задавали?

— Значит, не выучил… У нас на улице грязь и пылища. Дом ломают.

Дом, который ломают, не заинтересовал Рада. Правда, через несколько шагов, он спросил:

— Как — ломают?

— Подвели кран с чугунной грушей и бьют по стенам.

— Какой дом?

— С башенкой. За один квартал от нашего.

— С башенкой?! — Рад остановился и посмотрел на Таню. Его взгляд сразу потемнел. — Что же ты молчала?! Держи! — Он сунул Тане свой портфель и сорвался с места.

Он бежал, расталкивая прохожих, спотыкаясь, налетая на фонарные столбы. Город мчался ему навстречу. Дома сорвались с места. Зонты прохожих со свистом проносились над головой, как летающие тарелки. Дождинки на щеках превращались в капельки пота. Скрипели тормоза. Ругались шофёры. Свистели милиционеры. Все звуки потревоженного города слились в один сплошной гул… Словно Рад был не Радом, а львом, за которым неслось беспощадное сафари — кони, люди, собаки и душное облако, красное то ли от огня, то ли от крови.

«Кинг! Кинг! Кинг!.. Только бы успеть! Остановить чугунную грушу, которая бомбит дом — тайное убежище льва. Неужели такая нелепая смерть оборвёт жизнь гордого зверя с детскими конопушками на лбу!»

Скорей бы свернуть с людных улиц, где все мешают бежать, мельтешат под ногами, подставляют подножки… Жаль, нет Орлика! С Орликом было бы быстрее. Можно было бы успеть…

«Какой дом? С башенкой? Подвели кран с чугунной грушей и бьют по стенам?» Раду казалось, что чугунная груша бьёт его в грудь.

Первое, что увидел Рад, вбежав в горбатый переулок, было розоватое облако. Оно окутывало погибающий дом. И даже мелкий дождь не в силах прибить эту пыль. Из последних сил Рад бросился вперёд:

— Стойте! Не ломайте! Остановитесь!

Красная кирпичная пыль скрипела на зубах, голос тонул в грохоте падающей стены… Он подбежал к крану. Теперь уже ему закричали:

— Стой! Куда лезешь под кран? Что случилось?

Чугунная груша раскачалась на стальном тросе медленно,

как маятник огромных часов. Какое время отсчитывали эти часы — время жизни или время смерти? Красное облако пыли стало опадать. И перед глазами открылась картина разрушенного дома. Словно в дом попала бомба…

— Забыл что-нибудь в доме? — спросил усатый крановщик.

— Забыл! — ответил Рад, карабкаясь по обломкам погибшего дома. По сломанным балкам, по кирпичным глыбам, по осколкам стёкол…

— Кинг… Кинг…

Он шептал это слово. Он звал друга, который, должно быть, погиб под осколками, как погибали на войне, когда в дом попадала бомба.

— Эй, парень, ты скоро? У нас план! — крикнул крановщик. — Мотай отсюда!

Рад не слышал его голоса. Он сел на кирпичную глыбу и закрыл лицо руками.

И вдруг откуда-то сверху донёсся тоненький, пронзительный, как гудочек, голос:

— Рад! Он жив! Он здесь!..

Рад поднял голову и на соседнем доме увидел фигурку Малыша из цирковой группы Брагама. Маленький циркач стоял на самом гребне крыши, похожий на смешной флюгер: длинная шея, оттопыренные уши. Он махал руками и кричал:

— Рад! Иди сюда! Он здесь!..

— Кота, что ли, спасли? — спросил усатый крановщик.

— Кота, — ответил Рад, и его лицо просветлело. — Я-то думал, что он под обломками, а он на соседнем доме. — И Рад закричал принесшему счастливую весть флюгерку: — Какой же ты молодец, Малыш!

— Где кот-то? — с любопытством спросил бульдозерист, подходя к Раду.

— А вот он!

В окно соседнего дома смотрел лев. Его появление было таким неожиданным, что все, кто был на месте разрушенного дома, притихли и молча уставились на огромную львиную морду…

Было уже темно, когда Рад вышел из маленького уцелевшего дома. Соседний дом исчез, даже битый кирпич и старые прогнившие балки успели вывезти. Причудливой башенки как не бывало. Теперь кран с тяжёлой чугунной грушей переместился к дому, в котором скрывался лев. В полутьме кран напоминал древнее орудие, которым до изобретения пороха разрушали стены крепостей. Рад оглянулся на это орудие и зашагал дальше.