Самая высокая лестница - [55]

— Он был здесь, — твёрдо сказал Костин.

Теперь все трое склонились над львиным следом.

— Лев? — тревожно спросил Рад. — А как же дети? Лев не тронул детей?

— Выходит, не тронул, — подтвердил невысокий пограничник. — Может быть, это был двуногий лев?

— Но льва же видели! — сказал Костин. — Почтальон при тебе рассказывал. Надо посматривать внимательней. Тут какая-то загадка. Львиный след — и невредимые дети…

— И коза, — сказал Рад. — Он даже козу не тронул, лев-то.

— Странный лев, — заключил Костин. — Поехали на заставу, — сказал он напарнику. — А ты, Рад, смотри повнимательней.

— Я убью его, — тихо сказал Рад. — Я убью льва.

Пограничники направились к своим коням. И вскоре подковы мягко застучали по зелёному лужку кордона.

Ребята проснулись почти одновременно и увидели своего старшего друга, ползающего по полу.

— Рад! — закричал Ромка. — Ты прячешься? А мы видим.

— Рад приехал! — обрадовалась Ева.

Рад медленно встал с колен.

— Кто у вас был? — спросил он.

— Никого, — сказала Ева.

И Ромка замотал головой: мол, никого не было.

— Вы хорошо помните? Не забегала в дом большая рыжая собака?

— Большая рыжая собака? — засмеялся Ромка. — Она кусается?

— Кусается, ещё как!

Ева подошла к столу и спросила Рада:

— Ты ел мясо?

Рад покачал головой.

— Значит, Ромка съел, пока я спала. У него теперь заболит живот.

— Не ел я твоего мяса! — сердито отозвался младший брат.

— Кто же съел мясо? — спросил Рад.

Все трое переглянулись.

— Может быть, коза? — высказал предположение Ромка.

Рад покосился на след, отпечатанный на чистых половицах.

— Пошли доить козу, — скомандовал он, и сразу все забыли про рыжую собаку и про съеденное мясо.

Все вышли во двор и занялись своим делом. Ева стала снимать с лошади седло, а Рад и Ромка принялись доить козу. Под белыми острыми струйками молока весело зазвенел подойник. Ромка держал козу за ошейник, а доил её Рад. За плечом у него висело ружьё.

Лесника все называли Дедом, хотя он был молодым. Эта кличка пришла с ним с черноморского флота, где он проходил срочную службу. За рассудительность, немногословность и удивительное покровительство молодёжи моряки прозвали его «Салажий дед». «Салажий» — слово чисто флотское, осталось на флоте, а «Дед» сохранилось, выжило в диких горных лесах. Дедом звали лесника товарищи по работе, пограничники, районное начальство. Рад — младший брат Марии, жены лесника, — тоже звал его Дедом.

Лесник был среднего роста, плечист, с сильно натруженными большими руками, на которых проступали голубоватые вены. Голова у Деда была брита, а брови походили на ржаные колоски. Из-под этих колосков, откуда-то из глубины, смотрели светлые глаза.

Он приехал в этот день из города, когда дети уже спали. И был немало удивлён, когда Рад встретил его с ружьём в руке.

— Что стряслось? — спросил Дед, кивая на ружьё.

— Ты ничего не слышал? — осторожно поинтересовался Рад.

— Нет, — ответил лесник, — я был в больнице у Марии. Ей полегче. Через недельку вернётся. Почему ты с ружьём?

— Границу перешёл лев. Ты ничего не знаешь?

Дед не заволновался и, как показалось Раду, даже не придал значения его словам.

— На моём веку таких случаев было немало. Но ни одного льва, ни живого, ни мёртвого, я в наших лесах не видал.

Рад ничего не сказал. Он повёл Деда в дом. Дети спали. Рад взял со стола лампу и поставил её на пол.

— Что за шутки? — устало спросил лесник.

— Следы зверей хорошо различаешь? Тогда смотри!

Дед наклонился над чистой половицей и увидел отпечаток львиной лапы.

— Значит, это не брехня?.. Он… был здесь, — после некоторого раздумья сказал Дед.

— Дети спали.

Дед вскочил на ноги с пола. Рад поднял лампу.

— Он же мог разорвать их в клочья! — воскликнул лесник.

— Он не съел даже козу.

— Значит, был сыт, — определил Дед.

— У базальтовой стены он зарезал косулю. Козлёночек бегает.

— Опасный зверь. Закрывай окна. Будем занимать круговую оборону. Завтра надо думать, как порешить хищника.

— Дед! — весело воскликнул Рад. — Неужели мы с тобой убьём льва? Это же здорово!

Он подошёл к лесничему.

— Ещё не известно, кто кого. Со львом шутки плохи… — сдержанно сказал Дед. — На день отлучишься с кордона — и вот тебе… лев появился!

— Никогда не думал, что доведётся охотиться на льва! — воскликнул Рад.

То, что тревожило и огорчало Деда, радовало юношу. Он возбуждённо ходил по дому, и глаза его горели нетерпением.

— Ты даже не спросишь о Марии, — с упрёком сказал Дед. — Она тебе кланяется. Скоро привезу её на кордон.

— Это хорошо, — отозвался Рад, но мысли его были далеки от сестры, которая поправляется и скоро вернётся на кордон. — Я пошёл на сеновал. А ты запирайся.

С этими словами Рад снял со стены ружьё и направился к двери.

Рад вышел на крыльцо и некоторое время прислушивался к звукам ночи. Где-то в горах жалобно закричала какая-то потревоженная птица. Трещали древесные лягушки. Совсем близко с шорохом пролетела невидимая летучая мышь.

Рад зашагал к лестнице, ведущей на чердак. Быстро залез наверх. И нырнул в низкую дверку сеновала. Он очутился в зыбких сухих волнах, которые пружинили под его ногами и издавали ни с чем не сравнимый, пьянящий аромат горных трав. Рад нырнул в это сенное море. И как бы поплыл на спине, заложив руки за голову. Потом он сел, зажёг электрический фонарь и стал писать письмо.