Самая страшная книга 2018 - [140]
Лезвие было очень горячим.
Что-то с влажным шлепком упало в окровавленный жестяной таз. Обдав жаром, проплыл перед лицом раскаленный докрасна железный брусок, ударила в нос вонь паленого мяса. Человек тонул, и только песня не давала ему погрузиться в пучину с головой.
Серебро! Звенели серебряные колокола да колокольчики, разносили над миром благую весть. От звона этого трескалось небо и скрипел зубами мертвец, пробуждаясь, поднимаясь из ямы. То, что считал он прежде своей жизнью, в самом деле оказалось лишь узором на ковре, искусным, но бессмысленным набором пятен и орнаментов. Под топот и хлопки кружились посреди комнаты скопцы, отгоняли смерть, развевались белыми крыльями их рукава, раздувались парусами подолы рубах. И на тех парусах летел растопинский корабль через бурное море скорбей и горестей. Прочь, прочь, прочь. Гасли одна за другой свечи, валились на пол люди, бились в корчах, впуская в себя Святого Духа, привлеченного ароматом свежей крови. Звенели серебром колокола.
V. Гаев
Уже стемнело, но он еще оставался жив. Ночь пропитала рощу, вымыла из нее краски и звуки, рассыпала звезды в разрывах крон. От звезд веяло прохладой, и когда эта прохлада затушила жаровню в его грудной клетке, Гаев осторожно поднялся. Нужно идти. Пока спит зной, пока есть возможность дышать. С пути он не собьется.
Револьвер сунул за пояс, остывшая сталь обожгла кожу. Сколько патронов потратил? Три? Четыре? Произошедшее днем скрывал густой туман. Он убил кого-то, да? Да? Эхо в роще отозвалось на его мысли протяжными вздохами. Убил чудовище. Нечего тосковать, незачем горевать. Нужно идти. Пока мрак прячет его следы, пока сердце еще стучит.
Ноги еле двигались. К каждой из них словно прикрепили по корабельному якорю на тяжелой чугунной цепи. Ступней Гаев не чувствовал. Он тащил себя вперед пядь за пядью, цеплялся за стволы деревьев, опирался на каждый третий, чтобы перевести дух. Кора берез пахла пеплом.
Извозчик, тот самый, худой, сивобородый, висел над дорогой, повешенный на кожаном ремне, закрепленном у основания толстой ветви. Ремень и ветка поскрипывали, когда труп едва заметно покачивался из стороны в сторону. Он был без порток и без сапог, нижний край рубахи, прикрывающей ноги до колен, перепачкан черным. На мраморных в звездном свете коленях, голенях, ступнях – черные трещины потеков. Рот возницы, уродливо раздавшийся в стороны из-за давления петли на челюсти, был приоткрыт, в нем торчало что-то бесформенное, похожее на свернувшуюся комком дохлую крысу.
Гаев долго рассматривал мертвеца. Неужели тот все-таки вернулся за ними? Или не уезжал, ждал неподалеку, понимая, что чужаки вскорости попытаются сбежать из Растопина? Как бы то ни было, беднягу жаль. Гибель его была ужасна. Еще один повод побыстрее вернуться в Корчеву, поднять на уши уездную полицию, стереть в порошок эту адскую деревеньку!
– С тобой то же самое случится, – произнес за спиной знакомый, отвратительно самодовольный фальцет. – Ежели надумаешь сбежать. Повиснешь между небом и землей, с удом срамным в болтливом рту.
Гаев не стал оборачиваться. Батюшка Евграф, он же матушка Аграфена, не мог находиться здесь. Гаев теперь помнил, что сам прострелил ему голову, вышиб поганые мозги. Что бы ни стояло сейчас позади, оно лишь притворялось. Умело, но безнадежно.
– Много таких-то видывали, слуг антихристовых. Все вы приходите оттуда, из-за лугов наших, из-за полей, приносите ненависть, пытаетесь ее у нас посадить. Да только не взрастет, не вызреет. Мы сильны, сильнее нас никого нет. Мы от первородного греха отреклись, избавились, и вам не подвластны теперь.
Гаев обогнул повешенного возницу, вновь захромал от дерева к дереву. Его мутило. Чувства пропали куда-то, и он не ощущал уже ни боли, ни усталости, ни холода. Тело больше не было им, стало лишь механизмом, наподобие часового, стремительно выходящим из строя, с разболтанными шестеренками и пружинами – а где-то в глубине этого механизма, запертый среди ржавчины и гнили, бился в ужасе крохотный комок эмоций, надежд и мыслей, не имеющий не малейшего представления о том, что произойдет, когда последняя пружина лопнет, замрет последняя шестерня и вся эта громада наконец развалится на куски.
– А ничего не произойдет, – издевался тонкоголосый мертвец за спиной. – Развалится, и конец. Ты и так уже мертв, Павел Григорьевич, давно уже, с самого рождения. Только вместо могилы у тебя туловище, голова, руки и ноги. В могиле ведь одни грехи, потому во грехах ты и существуешь изо дня в день. Потому и с сестрой своей согрешил.
Гаев выхватил пистолет, обернулся, ожидая увидеть батюшку Евграфа с простреленной глазницей, сквозь которую будут различимы звезды, но увидел невысокого худощавого мужчину в синем армяке с меховой опушкой, с белым платком на шее и седыми волосами. Того самого, что смотрел на него с портрета в доме, где прятали Зинаиду. Он и сейчас смотрел точно так же: с упреком и снисходительной улыбкой, прощая заранее все обиды.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.
13 авторов.13 рассказов и повестей.13 серийных убийц и маньяков.Создатели антологий-бестселлеров «Самая страшная книга 2014» и «Самая страшная книга 2015» представляют новый уникальный проект – сборник, целиком и полностью посвященный, пожалуй, самой ужасающей теме современности.Писатели, работающие в жанре «хоррор», заглянули на свой страх и риск в кровавую бездну человеческого безумия – и готовы поделиться с вами теми кошмарами, которые в этой бездне увидели.Не для слабонервных. Не для детей. Не для беременных.Будь осторожен, читатель.
Монстров не существует!Это известно каждому, но это – ложь. Они есть. Чтобы это понять, кому-то достаточно просто заглянуть под кровать. Кому-то – посмотреть в зеркало. Монстров не существует?Но ведь монстра можно встретить когда угодно и где угодно. Монстр – это серая фигура в потоках ливня. Это твари, завывающие в тусклых пещерах. Это нечто, обитающее в тоннелях метро, сибирской тайге и в соседней подворотне.Монстры – чудовища из иного, потустороннего мира. Те, что прячутся под обложкой этой книги. Те, после знакомства с которыми вам останется лишь шептать, сбиваясь на плачь и стоны, в попытке убедить себя в том, что:Монстров не существует… Монстров не существует… Монстров не существует…
Мифический Жнец, старуха с косой, гниющие зомби или просто увядший цветок – у смерти много лиц, но ее настоящий лик никому из живых неведом. Смерть – Великое Неизведанное. Смерть – Великое Неизбежное. И как все незнакомое, но грядущее – смерть пугает. В этой антологии собраны рассказы и повести о смерти и мертвецах. От самых экзотических (хоррор-вестерн от Максима Кабира, самурайский эпос Дмитрия Костюкевича) до простых, каждому понятных и близких (истории Алексея Шолохова и Майка Гелприна). И даже без черного юмора не обошлось, и некрореализму в традициях Мамлеева есть место на страницах этой книги. Ведь у смерти так много лиц… Вот они, перед вами, эти лица.
Ужас празднует юбилей. Магия чисел пугает… Перед вами – ДЕСЯТАЯ ежегодная антология «Самая страшная книга» – «Самая страшная книга 2023». В нее вошли ДВАДЦАТЬ ТРИ истории от ДВАДЦАТИ ТРЕХ авторов. Как обычно, эти истории отбирали сами читатели – их было ДЕВЯНОСТО. Больше, чем когда-либо. Общий тираж наших книг составляет порядка ДВУХСОТ ТЫСЯЧ экземпляров. Аудиоверсии наших рассказов на YouTube-канале «ССК (САМАЯ СТРАШНАЯ КНИГА)» за год прослушали более ТРЕХ МИЛЛИОНОВ раз. Читайте и бойтесь вместе с нами! Страшитесь таинственных «гостей», обитающих в пыльных шкафах и заброшенных зданиях.
Страх может подчинить. Со страхом можно бороться и одолеть его, но… страхом также можно и восхищаться. Разве не красива по-своему ведьма, которая жаждет вечной любви? А как прекрасно древо, проросшее из сточной воды в старом подвале! Прикоснитесь к вещам, которые кто-то забыл в электричке, загляните на минутку – и навсегда – в заброшенный видеосалон. Пройдите по замерзшим каналам Петербурга и полистайте программку любительского театра возле Фонтанки. Почувствуйте страх. Почувствуйте ужас. Ощутите, как его ржавые крючья вонзаются в сердце, чтобы выудить наружу то, что доселе вам было неведомо… ВОСХИЩЕНИЕ.
Берег Охотского моря. Мрак, холод и сырость. Но какие это мелочи в сравнении с тем, что он – свободен! Особо опасный маньяк сумел сбежать во время перевозки на экспертизу. Он схоронился в жутком мертвом поселке на продуваемом всеми ветрами мысе. Какая-то убогая старуха, обитающая в трущобах вместе с сыном-инвалидом, спрятала его в погребе. Пусть теперь ищут! Черта с два найдут! Взамен старая карга попросила его отнести на старый маяк ржавую и помятую клетку для птиц. Странная просьба. И все здесь очень странное.
Коллеги называют его «отцом русского хоррора». Читатели знают, прежде всего, как составителя антологий: «Самая страшная книга 2014–2017», «13 маньяков», «13 ведьм», «Темные». Сам он считает себя настоящим фанатом, даже фанатиком жанра ужасов и мистики. Кто он, Парфенов М. С.? Человек, который проведет вас по коридорам страха в царство невообразимых ночных кошмаров, в ту самую, заветную, «Зону ужаса»…Здесь, в «Зоне ужаса», смертельно опасен каждый вздох, каждый взгляд, каждый шорох. Обычная маршрутка оказывается чудовищем из иных миров.
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Двадцатые — пятидесятые годы в Америке стали временем расцвета популярных журналов «для чтения», которые помогли сформироваться бурно развивающимся жанрам фэнтези, фантастики и ужасов. В 1923 году вышел первый номер “Weird tales” (“Таинственные истории”), имевший для «страшного» направления американской литературы примерно такое же значение, как появившийся позже «Astounding science fiction» Кемпбелла — для научной фантастики. Любители готики, которую обозначали словом “macabre” (“мрачный, жуткий, ужасный”), получили возможность знакомиться с сочинениями авторов, вскоре ставших популярнее Мачена, Ходжсона, Дансени и других своих старших британских коллег.