Самая долгая ночь - [52]

— Что это значит? — поинтересовалась Аннье.

— Ничего… — начала было Река, но Иоганнес прервал ее.

— Йооп прилетает вместе с евреями, правильно я понял? — спросил он, повернувшись к Реке. — Он ведь это имел в виду, написав про «избранную партию», да и слова «яшер коах» добавил не просто так. Я угадал?

— Не знаю, — ответила Река. — Да, скорее всего, это так, — поспешила поправиться она. Иоганнес понимающе кивнул. Река услышала, как стоявший в углу Мартин забормотал, повторяя одно и то же слово. Евреи. Евреи, Евреи, Евреи…

— Зачем нам еще евреи? — спросил Иоганнес.

В подвале стало тихо. Единственная электрическая лампочка отбрасывала резкие тени, и от этого помещение казалось еще меньше, а потолок еще ниже. Лишь Мартин продолжал бормотать, но Аннье тут же шикнула на него и заставила замолчать.

— Мы должны поторопиться, чтобы вовремя попасть в указанное место, — заявила Река и неожиданно поняла, что означает эта внезапная тишина. — Мы должны их встретить. Прибывает Йооп. Он — один из нас.

Хотя вместе с ним прибывают другие люди, евреи они или кто-то еще, добавила она про себя себе, наблюдая за выражением лица Иоганнеса.

Наконец через несколько секунд, — для Реки они показались едва ли не вечностью, что и те, когда она пробиралась сквозь колючую проволоку в Вестерборке, — Иоганнес кивнул.

— Конечно. Мы встретим Йоопа и его самолет, откуда бы он ни прилетел. И кто бы с ним ни был.

Нет, эти пафосные слова сказаны не просто так. Они понадобились Иоганнесу для того, чтобы отвлечь ее внимание. Но пусть даже не надеется. Она не забудет это долгое, неуклюжее молчание.

Иоганнес отдал распоряжение Хенрику и Аннье достать электрические фонарики или керосиновые лампы, если фонариков не окажется, а Реке приказал приготовить единственный имеющийся у них пистолет. Времени оставалось в обрез. Озеро Вестейндерплассен находилось в двадцати километрах к югу от города, так что дорога была каждая минута. Трамвай ходил только до Амстельвеена, оставшуюся часть пути придется проделать пешком.

Река хотела что-то добавить про свои подозрения, когда из подвала вверх по лесенке поднялся сначала Хенрик, а затем Аннье. Но что именно? Заявить Иоганнесу, что Аннье, по всей видимости, информатор гестапо? Но у нее нет никаких доказательств. Ведь полиция до сих пор так и не сунула сюда нос, верно?

Иоганнес передал ей старый автоматический пистолет «люгер» времен Первой мировой войны и велел почистить его и зарядить. Река развернула замотанный в тряпицу «люгер» и взяла в руки. Какой он холодный и тяжелый! Зато как приятно ощущать в руке его вес!

Машинально она поднесла дуло к шраму на виске.

Пройсс положил черную телефонную трубку на аппарат и посмотрел на лежавшую перед ним бумагу.

Высадка в районе Вестейндерплассен. В 1 км южнее Калслагена в 00:00. Диверсанты, самолет, евреи. Последнее слово он подчеркнул с таким нажимом, что кончиком пера прорвал бумагу. Невероятно, евреи и прилетают в Голландию на самолете!

Эта стерва Виссер уже однажды навела его на ложный след, к той старухе, что вылетела из окна. Кто поручится, что это не очередная ее фантазия. Он бросил взгляд на часы. Десять.

Когда Виссер позвонила ему, чтобы передать эти сведения, он услышал в трубке еще чей-то голос. Она тараторила так быстро, что у Пройсса возникло опасение, что он не сумеет разобрать все слова. Тот, другой, был мужской голос, это единственное, что Пройсс смог понять. Затем связь резко оборвалась.

Нужно срочно позвонить Гискесу. Виссер сказала, что это не просто евреи, а евреи-диверсанты, прилетающие на самолете. Это могло означать только одно. Англия. Самолеты и диверсанты на их борту прилетали только из Англии. У него не было ни людей, ни личного опыта для того, чтобы противостоять вооруженным до зубов головорезам с измазанными угольным карандашом лицами. Пройсс взял телефонную трубку и велел девушке-телефонистке на коммутаторе набрать номер, который ему дал Гискес. Невероятно. Евреи не бегут из страны, а наоборот, прибывают в нее. Это что-то новенькое.

Он должен непременно поймать этих евреев, если это действительно евреи, если эта Виссер сказала ему правду. Дело даже не в количестве — их явно будет всего лишь жалкая горстка. Просто если евреи вместе с диверсантами осмелились прилететь на голландскую землю, они явно затевают что-то необычное. Нечто связанное с его евреями. Да-да, похоже на то. Евреи всегда заботятся о своих соплеменниках и только о них.

Телефонная трубка ожила.

— Гискес у телефона, — донесся до него голос абверовца.

— Это Пройсс. Сегодня ночью из Англии прибывает одна важная партия товара. Думаю, что вам стоит встретиться со мной. — Евреи бегут из страны, а не возвращаются в нее, подумал Пройсс, ожидая ответа абверовца. Нет, это, конечно, абсурд, и тем не менее это так. Уму не постижимо.

— Я вас слушаю, — прозвучал старческий голос Гискеса.

Они затаились в переулке неподалеку от Уайтчерч-лейн, примерно в двадцати ярдах от мясной лавки, логова Джека Спарка, спрятавшись за контейнером для мусора. Воняло здесь отвратительно, гнилыми фруктами и яблоками. Каген сжимал в руках «стэн» так крепко, что побелели костяшки пальцев. Он сглотнул, сплюнул и снова сглотнул. Его лицо было зеленым, как у тяжелобольного человека.