Самая длинная ночь - [20]
Л а р и с а Л е о н и д о в н а (берет коробочку, читает название на этикетке). «Иресистебл гланс» — «Неотразимый взгляд». Где вы только достаете! (Возвращает коробочку с тушью.) Уроки учи, девица. Где ваш мастер?
М а ш а. У директора.
Лариса Леонидовна уходит. Входит С л а в а. Он забрел сюда случайно, слоняясь по коридорам в ожидании решения своей участи. Увидел Машу, сел на диванчик против зеркала, как-то особенно прищурившись, разглядывает ее.
Не смей смотреть на меня так.
Слава встает, не спеша подходит, облокачивается о стену, продолжает ее разглядывать.
Дурак!
С л а в а. Вот не думал, что в ПТУ такие девочки учатся! Пожалуй, мне здесь еще понравится.
Маша причесывается, напевает, демонстративно не обращая на него внимания.
Ты что, куришь?
М а ш а. Совсем дурак.
С л а в а. У тебя голос — фирма. С хрипунчиком.
М а ш а. А тебе что за дело!
С л а в а. А вдруг ты вторая Эдит Пиаф? (Напевает.) «Ля Пари… Ля-ля-ля-ля-ля-ля, ля Пари…» Что же ты замолчала? Пой.
М а ш а. Я тебе не магнитофон.
С л а в а. Ну пой, пожалуйста, как человека просят.
М а ш а. Отстань. Сейчас дежурного по училищу позову.
С л а в а (сочувственно). Ты что, очень ограниченная?
М а ш а (как отрезала). В том смысле, что ты надеешься, да.
С л а в а. А в каком смысле я надеюсь?
М а ш а. В том самом…
С л а в а. Глубоко заблуждаешься. Ты меня интересуешь с эстетической точки зрения.
М а ш а. Трепач.
С л а в а. Грубо! Я говорю честно: очень редко встретишь девочку, которой можно любоваться. Не так давно в Москве была выставка известной картины Леонардо да Винчи «Мона Лиза». Говорят, очереди всю ночь стояли, народ просто с ума сходил, чтоб только посмотреть на нее. Слыхала, конечно?
М а ш а. Нам на эстетике репродукции показывали. Загадочная улыбка и прочее.
С л а в а. У тебя точно такая. Неужели тебе никто не говорил?
М а ш а. Нет. Ты что, будешь у нас учиться?
С л а в а. Возможно.
М а ш а. У нас училище хорошее. В общем, та же десятилетка, только не два, а три года. Зато специальность. И зарплата. И форма. А захочешь в институт — льгота как производственнику.
С л а в а. Агитируешь?
М а ш а. Очень надо. А почему тебя милиционер привел?
С л а в а. Меня?
М а ш а. Сама видела. Женщина-милиционер.
С л а в а. Это не милиционер, это моя тетя.
М а ш а. Ой…
С л а в а. Тетя Варя. У нее много племянников, но меня любит больше всех. Сейчас у директора. Хлопочет, чтоб приняли.
М а ш а. А почему после начала учебного года?
С л а в а. Потому что я киноартист. Задержался на съемках многосерийного телебоевика.
М а ш а. Ой, ой, держите меня!
С л а в а. Между прочим, у моего друга кинорежиссера есть мотоцикл. Зверь машина. С коляской…
М а ш а. Ну и что?
С л а в а. Лучший отдых в выходной день. Небольшая прогулка с познавательной целью. Нет, правда, в Москве югославская группа дает гастроли. Не фонтан, конечно, но послушать можно. Боишься? Или мама не разрешит?
М а ш а. При чем тут мама…
С л а в а. Значит, заметано?
М а ш а (кокетливо). Какой быстрый… Может быть. Возможно.
Убежала.
Входит Н а д я.
С л а в а (мгновенно забывает о Маше). Здрасьте… (Осматривает ее взглядом знатока.) Мне здесь точно понравится!
Надя смотрит на него серьезно, без улыбки, ждет, что будет дальше.
Я буквально поражен. Вы знаете, мой любимый живописец — Леонардо да Винчи. Слыхали, конечно? У него есть шедевр: «Джоконда», или «Мона Лиза». Известна своей загадочной улыбкой. Вас случайно зовут не Лизой?
Надя молчит, смотрит все так же серьезно.
Улыбнитесь, пожалуйста. Я уверен: ваша улыбка в сто раз лучше.
Надя молчит.
(Галантно подает руку.) Вам повезло: перед вами известный киноартист Владислав Горохов. Надя. Здравствуй, киноартист.
Рукопожатие.
С л а в а. Ой! (Вырывает руку.) Ваша фамилия случайно не Юрий Власов?
Н а д я (невозмутимо). Надя. Николаева. Будем знакомы?
С л а в а (трясет руку). Будем…
Вбегает Г е н а.
Г е н а. Родислав Матвеевич не выходил?
Н а д я. Нет.
Г е н а (хотел бежать дальше, увидел Славу, замер, точно с разбегу натолкнувшись на стену). Кузнечик…
С л а в а. Свободен. (Повернулся, быстро пошел к выходу.)
Г е н а (бросился за ним, схватил за ворот). Стой! Куда? На этот раз не убежишь!
С л а в а (кричит с ужасом). Джинсовку разорвешь, кретин!
Г е н а. Я кретин? Да? Кретин? А ты кто? Я на тебе все разорву! Отдавай десятку!
С л а в а. Тихо. Не ори. Нет у меня с собой денег. Завтра отдам.
Г е н а. Знаем твои «завтра». Сейчас отдавай! Сей момент!
С л а в а. Как человека просят, не ори.
Г е н а (издали увидал друзей). Серега! Виктор! Сюда!
Подбегают С е р г е й и В и к т о р.
В и к т о р. Это кто?
Г е н а. Тот самый Кузнечик! Возле музыкального на проспекте Космонавтов познакомились. Он там вечно отпивается! Эби Роута сторговал у него за десятку, дома поставил на проигрыватель, а там «Песняры». На этикетке одно, а на диске — другое!
Н а д я. «Киноартист»…
Г е н а. Жулье! Спекулянт чертов! Отдавай гроши!
Слава вырывается. Ребята хватают его. Свалка. Входят Е р ш о в и Т и м о х о в а.
Е р ш о в. Прекратить!
Ребята отпускают Славу, поправляют галстуки. Почему-то галстуки их заботят больше всего, возможно, оттого, что до поступления в училище не носили их.