Салманасар - [2]

Кора бросила взгляд сначала на него, потом на меня. Вне всякого сомнения, она поняла, что он занял мое место подле Элен, и что я тоже это понял.

– Ахмед, познакомься с Корой Лашез, многочисленные достоинства которой я не уставала воспевать. Кора – Ахмед Шуга… – сказала Элен.

– Здравствуйте, уважаемая леди. Весьма польщен, – произнес Ахмед с сильным акцентом; раньше я его не замечал, а сейчас он прямо-таки резал слух.

– Ахмед поживет у меня несколько месяцев, – продолжала Элен. – Пока не закончит свою книгу о черной магии в Америке. Мы попросим его прочесть в нашем клубе лекцию об индийских разбойниках-душителях, или о Гильдии убийц, или о каком-нибудь колдовском обществе.

– Вы знаток подобных вещей, мистер Шуга? – спросила Кора.

– Он алхимик! – понизив голос, сообщила Элен.

– Ну-ну, уважаемая леди, – возразил Ахмед, весь лоснясь от самодовольства. – Просто я – орудие неких сил, более могущественных, чем мои собственные.

– В самом деле? – проворчала Кора и покосилась на Элен. – Он слишком хорош для Клуба садоводов. Придется ему кое-что порассказать и в Доме для престарелых. Я скажу Мэрилин Спидо…

– Дорогая Мэрилин, – пробормотала Элен, – где же она?

Мы огляделись в поисках главного помощника Коры, однако в комнате ее не было. И в ту же секунду из сада, куда выходила застекленная дверь, донесся пронзительный крик.

Мы бросились туда. На клумбе настурций лежала мертвая Мэрилин Спидо, только что задушенная чьими-то сильными руками.

Разумеется, это несчастье омрачило нашу встречу. Кора и ее отряд потихоньку ушли, хотя было еще рано. Спустя два дня состоялись похороны Мэрилин, устроенные с большим вкусом, и в течение нескольких недель полицейские ретиво патрулировали улицы Глен Хиллза.

Когда мы проводили следующее собрание Клуба садоводов – на сей раз в доме Коры Лашез, как повелось после отъезда Элен в путешествие, полиции еще нечем было похвастаться. Ахмед рассказал (должен признать, весьма занимательно) о крапчатом болиголове и других ядовитых растениях. Лично я до этого понятия не имел, сколько смертельных ядов можно добыть в наших лесах и полях; и, думаю, не я один, потому что во время лекции многие мои соклубники что-то записывали. Но потом, когда мы пили кофе с пирожными, разговор неизбежно скатился к убийце Мэрилин, который все еще скрывался среди нас.

– Самое ужасное, – сказала Элен, поглядывая на Кору, – что неизвестно, кого он изберет следующей жертвой.

– Что верно, то верно, – пророкотала Кора.

Открыв кожаную сумочку, висевшую у нее на плече весь вечер – что выглядело довольно странно, ведь Кора была у себя дома – она достала короткоствольный револьвер 32 калибра.

– Это моего братишки Тома, он был майором. Милый Томми научил меня отлично стрелять… – пояснила она. Револьвер неожиданно грохнул, и у оленьей головы над камином отвалился рог.

– У-уф – какая я неловкая! Элен, прости, ради Бога. Пуля пролетела у самого твоего уха!

– Ты промахнулась на добрую милю, – возразила Элен, как мне показалось, довольно сурово.

– Не больше двух дюймов, сказала бы я, – ответила Кора. – У меня прекрасный глазомер. Томми не переставал изумляться. Но вот что я хотела вам показать – эти чудесные маленькие пульки. Их изобрели еще в первую мировую войну, потом их запретили, то ли ООН, то ли кто-то еще. Взгляните, – Кора достала одну пулю и показала нам. – На мягком металле оболочки делается глубокая крестообразная насечка. Попадая в цель, пуля разлетается на мелкие осколки – кажется, их называли пули «дум-дум».

Кто-то заметил, что пуля серебристого цвета.

– Они и есть серебряные, – ответила Кора. – Эффектно, правда? Ты согласна, Элен?

– Да, ты действительно права, милая Кора, – отозвалась Элен. Хотя преступника так и не нашли, спокойное течение нашей жизни продолжалось. Правда, произошло два весьма печальных самоубийства, от которых потускнело яркое июньское солнце – был разгар лета. Не прошло и десяти дней после встречи Клуба садоводов, как Джоан Касвелл, вторая после Мэрилин верная союзница Коры, утонула в собственном пруду среди цветущих лилий. Потом Мария Зельцер во время утренней гимнастики умудрилась с силой настоящего дзюдоиста нанести себе такой удар по шее, что скончалась на месте.

После этих трагедий стало очевидно, что шкала ценностей в Глен Хиллзе несколько изменилась. Многие приверженцы Элен, задумавшись о скоротечности и хрупкости жизни, оставили свои посты и обратились к семейному очагу. И тогда, наверное для того, чтобы хоть немного нас подбодрить, Кора Лашез задумала веселую вечеринку, ужин под открытым небом, с вином и шашлыками.

Надо сказать, вечер начался неплохо. Кора пригласила чрезвычайно занятного гостя – молодого человека с героическим именем.

– Зигфрид! – позвала она, когда появилась наша троица: Элен, Шуга и я. – Вы обязательно должны с ним познакомиться. Зигфрид! Зиг… ну вот, опять пропал. Он антрополог из колледжа в Инглсби, изучает первобытную культуру. Несколько лет учился за границей… А, вон он!

В свете китайских фонариков, развешенных на деревьях вокруг лужайки, мы разглядели высокого, неуклюже волочившего ноги, молодого человека в твидовом костюме, и дружно направились к нему. Но меня на полпути кто-то перехватил. Закончив разговор, я оглянулся, но не увидел ни Зигфрида, ни Коры, ни Элен.